– Сам разберусь, – выдёргиваю лист из её пальцев и поднимаюсь со скрипучего стула.

– Оступиться очень легко, Климов.

– На что намекаете? – прищуриваюсь.

– Вы не виделись семь лет. Шесть из них он провёл в местах не столь отдалённых. Имея такой опыт…

– Если сидел, то всё, не человек? – резко её перебиваю.

Директриса снимает очки, потирает переносицу и обращает на меня усталый взор.

– При всех своих недостатках ты неплохой парень, Климов. Не хотелось бы, чтобы ты повторил судьбу Егора. Так яснее?

– Идти могу? – выжидающе на неё смотрю. Даю понять, что наш разговор окончен. Свою семью обсуждать с ней я не намерен.

– Иди, – вздохнув, открывает одну из папок. – Где метлу завтра взять помнишь?

– Помню.

Я и метла – это нетленка. Вон даже на доске фотка есть.

Выхожу в коридор, останавливаюсь и внимательно читаю информацию, указанную в электронном билете. Запоминаю дату, время, номер поезда.

– Ну и че там, Дань? – Маринка подходит ко мне, лениво пожёвывая жвачку. – Билет? – заглядывает в бумажку. – Охереть, ты уезжаешь через две недели?

– Да.

Складываю листок и убираю в карман.

– Ммм, – запрыгивает на подоконник и, вытянув ноги, отворачивается к стеклу.

– Зуева видела после вчерашнего?

– Нет, не видела, – цедит сквозь зубы.

– А в столовке что на обед было?

Она молчит.

– Швец, ты чего? – стискиваю лодыжку. – Красные дни пришли?

Обычно именно в этот период у девчонок без причины срывает крышу.

– Дурак! Отвали! – её голос дрожит.

– Эу, алё, чё моросишь?

– А ты не понимаешь? – поворачивается и отталкивает меня, психанув.

– Нет, поясни.

Её истерика озадачивает. Я никогда не видел Марину плачущей... Хотя может, просто не обращал внимания?

– Ты укатишь в этот свой Хреноморск, а я? – выдаёт вдруг обиженно.

– Подожди. Суть претензии?

– Тебе вообще всё равно? – выпаливает зло.

Вон оно что.

– Мари, ты классная, и всё было круто, – вытираю большим пальцем влагу с её щеки.

– Было круто и…? – явно ждёт какого-то продолжения.

– И я думаю, ты с лёгкостью найдёшь мне замену.

Сколько себя помню, столько Швец умело крутит не только задницей, но и пацанами.

– Конечно найду, не сомневайся! – шмыгает носом. – Я в Москву поеду, ясно?

– С такими данными только туда и дорога, – поддерживаю на полном серьёзе.

– Найду себе богатого мужика и буду жить припеваючи! Даже не вспомню про всю эту нищету и вас, оборванцев! – обещает ядовито.

– Твои слова да Богу в уши, Марин, – щёлкаю по носу.

Смотрим друг на друга. Улыбаюсь.

– Ждать тебя сегодня после отбоя на чердаке или прямо сейчас расстанемся? – обнимает меня за шею и хитро заглядывает в глаза.

– Ждать, – подмигиваю ей.

– Козёл ты, Даня, – качает головой. – Но по тебе и твоей змее я буду скучать больше всего.

Ржу, зарываясь пальцами в её волосы.

– Я про твою татуху, придурок, – тоже прыскает от смеха, но перестаёт хохотать, когда наши губы встречаются.

Забираюсь под юбку, поглаживаю бедро. Маринка крепко сжимает мой торс ногами и отдаётся поцелую со свойственной ей страстью.

– КЛИМОВ! ШВЕЦ! – доносится до нас разгневанный голос директрисы. – Совсем стыд потеряли? Отставить разврат!

Медленно отлипаю от девчонки.

– Попрощаться-то с ним можно? – Маринка одёргивает юбку.

– Напрощаетесь, чувствую. Оставит тебе на память Клима-младшего. Что будешь делать? Понесёшь в дом малютки?

Швец матерится и раздражённо цокает языком.

– Ничему вас жизнь не учит! – возмущается Сергеевна.

– Ой, вам не надоело нудить? – Маринка взбивает пальцами шевелюру. – Идите домой к мужу, займитесь с ним чем-нибудь полезным. Давно пора своих детей воспитывать, а не чужих.