— Лен! — заорала я с полным ртом пасты. — Ты нормальная — так подкрадываться? Я чуть щетку не проглотила.

— Извини, я не хотела пугать. Правда. Но давай поговорим. Пожалуйста.

— О чем? — сплюнула я, прополоскав наконец рот.

— Ну, обо всем… Обо всем, что произошло.

— Лен, я это уже много раз слышала. Моё прощение тебе вряд ли нужно, да и общение тоже. Так что давай просто будем как соседи. Я не лезу в твою жизнь, а ты в мою.

К концу лета я все-таки научилась говорить нет и хоть немного давать отпор, а не вестись на первую же провокацию.

— Нет, Лик, так не получится, и ты не права. Я хочу с тобой общаться, и прощение мне твоё нужно.

«Ну да, — подумала я, — на гулянки без меня тебя никто не отпустит. С соседями не дружишь, девчонки с тобой тоже не горят общаться, да и на дискач ходить не с кем. По всем пунктам полный провал. Да, жаль, Сашка не сможет пойти с тобой на дискач. Староват, да и не интересно ему», — злилась я.

— Если ты о прощении, то мы в расчёте, я тебя спасла, ты меня. В расчете.

— Лик, ну зачем ты так? Я ж нормально, по-человечески к тебе.

Сердце дрогнуло. Я всегда была очень добрая и не могла отвечать грубостью, когда человек с добром.

— Лен, я привыкла не доверять тебе, и ты сама в этом виновата. И не понимаю, что ещё можно сказать?

— Спасибо. Я хочу сказать тебе спасибо, — драматично опустила глаза вниз. — Спасибо, что два раза вытащила оттуда. Меня из семьи никогда и никто такой не видел. А тебе вот, к сожалению, пришлось. И прости меня за это. Я эмоциональная, нервозная дура, и это не оправдание. Но я пришла к тебе сказать, что мне не все равно, я хочу, чтобы ты была моим другом. О, такой пламенной речи я от неё не ожидала. И опять, в который раз, я сжалилась, и мне опять захотелось ей поверить. «Ну что, станцуем еще раз танго на граблях?» — метнулась мысль в голове.

— Ладно, я не держу зла, выходи из пике и возвращайся. Но надеюсь, мне больше не улыбнётся такая «удача» — увидеть тебя при смерти.

— Я обещаю, я постараюсь, — кинулась она ко мне. — Мир?

— Я с тобой и не воевала. — Значит, я тащу плед и картошку? Карты? — с надеждой перебирала она.

— Сигареты и ключи от машины.

— Что? Ты шутишь, что ли?

— Нет, будешь учить меня курить. А то я почему-то не закашлялась с первого раза, как все говорят. Неправильно это, — серьезно сказала я, а Ленка засмеялась. А потом спросила:

— Ты курила? — вытаращив глаза.

— Тихо ты, нас же слышно. Иди, я сейчас щетку занесу и помогу тебе. Сначала для вида посидим на крыльце. Ещё не так поздно, и Игорь не лёг.

— Лик, а ты какие курила, у кого? — не могла успокоиться Ленка.

— Нет, ты серьёзно?

— А что, похоже, что я пошутила? Я надеюсь, у тебя не «Казбек».

— О боже, ты серьёзно курила эту дрянь? — перешла на шёпот Ленка.

— Других под рукой не оказалось. А когда тебя только что чуть не убили, подошли бы любые. Даже «Беломорканал», я думаю.

Ленка таращилась на меня во все глаза.

— А я этого даже не помню.

— Чего не помнишь? — не поняла я.

— Игорь сказал, что я прибежала в тот дом через маковое поле. И там же и рухнула.

Тут пришла моя очередь удивляться.

— Ты серьёзно?

— Ага… ладно, чувствую, нам есть что обсудить. Я только Игорю скажу, что мы надолго, он не будет возражать. Он же тоже сильно виноват. Теперь будет какое-то время шёлковый ходить. И она наконец ушла в дом, а потом пришла сначала с табуретом, забрала мою щетку, вынесла картошку, вилку, хлеб, плед и подушки.

— Ешь, я знаю, что ты голодная.

А мой живот предательски заурчал. Последний раз я ела у тети Гали.

Малину и смородину я не считаю. Их было настолько мало, что они переваривались, не долетев до желудка. Так что мне пришлось сдаться и наконец-то сытно поесть. Ленка потом ещё кофе вынесла. И тут мы включили Петлюру и вдвоём тихонько запели: