— Пойдем сходим туда, — потянула меня Ленка за руку.

— Э, не-е, я туда на пушечный выстрел не подойду. Иди без меня, я тебя тут подожду.

Мы стояли на тропинке, слева и справа были поляны с одуванчиками, а за ними так же с обеих сторон густой сосновый лес. И хоть светило яркое солнышко, по спине побежали мурашки, не нравилось мне это место. Лес был настолько густой, что уже за первой линией деревьев ничего не было видно. Место, где мы стояли, и за нашими спинами все было в тени, а погост, находившийся на возвышенности, заливало яркое солнце. И, казалось бы, ну что здесь такого, а я вот наотрез отказалась туда идти.

— Ну и трусиха ты. Там же наверняка есть древние могилы, неужели тебе не интересно?

— Нет, мне очень интересно, но я туда не пойду. Ты хоть один крест видишь?

— Нет, а что это значит?

— Не знаю. Может, там самоубийцы лежат, — предположила я. — Кажется, им крестов не ставят.

— А может, это мусульманское кладбище, — решила поспорить она. — И чего ты боишься? День-деньской, светит солнце.

— Не пойду, — сказала как отрезала я. И Лена потопала туда одна. Вот же любопытная, и ведь совсем не страшно ей, ни мурашек тебе, ни паники.

— Ага, мусульманское, — передразнила я тихонько. — А где тогда полумесяцы?

У меня с детства очень глубоко развито предчувствие. Первый раз увидев человека, сразу понимала, буду я с ним общаться или нет. Сколько таких ситуаций уже было, когда моя Наташа пыталась меня познакомить с ее подругами, и с кем-то я с первых минут находила общий язык, а с кем-то мы не сходились сразу же, и я переставала выходить на прогулки, если Натаха брала с собой ту девчонку, с которой у меня не заладилось. И все бы ничего, но позже оказывалось, что как раз эта девчонка и оказалась предательницей, сплетницей и подставляла Наташку так, что та потом еще долго расхлебывала. Сейчас Наташа уже прислушивается к моему мнению, и мы, как-то не сговариваясь, обе к этому пришли одновременно. Я стала советовать, а она присматриваться к подругам и знакомым.

Такая же ситуация обстояла и с местами. Приходя к кому-нибудь в гости, я тут же понимала, комфортно мне там или нет. Как-то случай был, мы с Риткой, еще одной моей подругой, поехали в город на концерт. Там встретились с ее хорошей знакомой Галей, и вместе отплясывали на концерте, а после него пошли гулять по берегу Волги. Не заметив, как пролетело время, я поняла, что на маршрутку мы уже не успеваем. Потому Галя пригласила нас к ней в гости, так что мы, недолго думая, согласились и пошли ночевать к ней. Родителям мы с Ритой позвонили сразу же, как пришли, а после решили приготовить все вместе ужин. Все было вроде хорошо, мы смеялись и обсуждали концерт, поужинали все вместе, и тут во мне что-то щелкнуло: не останусь я тут, и все. По спине бежали знакомые мурашки и струился пот. Такой знак ничего хорошего не предвещал. Это как стоять посредине пляжа в солнечный день и чувствовать озноб по спине. Я засобиралась, и как бы они меня вдвоем ни уговаривали, я позвонила отцу, и он приехал за мной на такси через час.

И, кстати, он не был удивлен нисколько, он знал мою особенность, потому приехал очень быстро. Так как я оставаться не стала, Рита тоже засобиралась. Мы извинились перед Галей и покинули квартиру.

— Чего ты смылась-то? — задала мне Ритка вопрос, когда мы уже сидели на заднем сиденье такси.

— Рит, вот не знаю, честно, но мне там не понравилось.

Она улыбнулась, как бы говоря, что все это бред. А я еще долго не могла отойти от свой «вспышки».

А несколько дней спустя Рита мне сказала, что в тот вечер, когда уже все спали, в дом пролезли воры. Галиного отца хоронили всем двором. Рита ездила на похороны.