- Это же маги, деточка. Они хотят выгоду поиметь с растяп-иномирцев. А вообще, я думаю, что они сами нас сюда и вытягивают.

- Сами? Зачем?

- Если кто в сердечных делах запутался, но отчаянно желает любви, то могут вытянуть. Или кто-то очень хочет помогать в сердечных делах, а некому.

- Вы что, тоже не в первый раз? - я с трудом представляла, что некоторые шастают в Магическую комиссию как к себе домой. Помогать в сердечных делах. Сомнительно только, что они мне могут помочь.

- Я в десятый, это последнее распределение, потом доставят, куда захочу, - Шалтай-Болтай сказал это без особой радости. - Все локации прошел. Жаль, что ни разу не присутствовал при вспышке любви. Не повезло.

- Вспышке любви? - я, наверно, выглядела не только уродкой, но и идиоткой заодно, переспрашивая очевидные для них всех вещи.

- А как там в Изумрудном городе? - Дидакс оживился, постучал копытцами по каменному полу.

- Засада, как и везде.

- А Синяя птица? - встрял тот, который с “да, ладно”.

- Говорю же, ни разу еще не попадал туда, - Яйцо загрустило, как будто морщинками покрылось.

- Я не могу тут годами по локациям шляться! - что за дурдом, в самом деле? Я схватилась за голову, дернула себя за волосы. Вдруг проснусь? От отчаяния заорала во все горло. - Есть тут еще кто с Земли?

Полная тишина была мне ответом. Я одна? С огромной Земли я одна? Тишина давила на уши. И в этой тишине с противным визгом открылась дверь с табличкой и донесся строгий голос.

- Кто кричал, пройдите!

Дооралась, уродка-идиотка. После всего услышанного мне абсолютно, вот абсолютно, не хотелось идти на комиссию. На подгибающихся ногах я поплелась к кабинету. Очередь расступилась; синие, оранжевые, даже в крапинку морды, щупальца, лапы, хвосты, уши всех размеров и форм. Как, как меня угораздило? Никогда я не перебегала дорогу на красный свет, место уступала в трамвае, училась на отлично. За что? Глупый вопрос. В таких случаях отвечают - за все хорошее.

В огромном кабинете по кругу стояли столы, но за ними никто не сидел. Посередине на полу лежал квадратный черный коврик. Я встала на коврик, вздохнула, приготовилась реветь белугой и проситься домой. Минут пять ничего не происходило. Если меня и заколдовывали, то происходило это незаметно. Напротив меня, за центральным столом, вдруг проявился симпатичный дядька с вислыми усами.

- Чего орала, что не нравится? - дядька развел руками. Невинную физиономию состроил, а глаза хитрющие. Повидал, наверно, на своем веку таких несчастных попаданок видимо-невидимо. Все ходы у него записаны, все ответы выучены.

- Домой хочу.

- Я разве держу?

- Незаконное похищение. Если быстро вернете, откуда взяли, то я все забуду и жаловаться не стану.

- Так жалуйся, я не против, - дядька забавлялся. Мои угрозы ему как слону дробина. В самом деле, кому я жаловаться собралась?

- Вы это, помогите. Меня жених ждет. Скучает.

- Ага, стало быть, жених скучает, - мне не верили. - Какой же дорогой тебя отправить?

- В Изумрудный город не хочу и для опытов не гожусь, потому как уродка. Меня в очереди просветили.

- На Синюю Птицу намекаешь?

- Я не намекаю, я прямо говорю, хочу домой, к жениху!

- Ну что ж, выбирай попутчиков, одной в крепость к Синей Птице не положено.

Слепой с глухим и то быстрее бы поняли друг друга. Я ему про репу, а он мне - мешка нету. А вдруг это розыгрыш? Недавно же фильм видел про мужика, которого разыграли. Засунули в гарем к властной тетке. Все нотам, правдиво. Вот он бесился потом. Я занервничала, шустро пробежалась вокруг столов, попрыгала на коврике, пощелкала пальцами. Вдруг развеется морок. Моя надежда на естественное развитие событий никак не хотела умирать. Я вот-вот проснусь в своей постельке.