Юмористы, блин. Придя в себя, начал осторожно карабкаться на то самое дерево о которое Парсум меня долбанул. Получалось плохо, но с помощью ножа, как дополнительного рычага, я это сделал в течение часа. Отдуваясь и кряхтя, огляделся с высоты пяти метров. Невдалеке от вытоптанной нами площадки начинался густой подлесок. И в паре десятков метров кусты подозрительно шевелились. Я замер, не дыша, пытаясь слиться со стволом и негустой хвоей. Три чувства боролись внутри меня. Желание отомстить и усиливающиеся голод и жажда. Я понимал, что этот зверь не отстанет. Его природное любопытство будет отправлять меня на респаун снова и снова. До вечера ещё очень далеко, и противопоставить Парсуму я могу только один удар в уязвимую точку. Один единственный. Крит и ваншот.

Я закрыл глаза и начал медленно дышать животом, стараясь выкинуть все посторонние мысли из головы. Ждать пришлось не долго. На пятачок перед деревом снова вышел чёрный зверь. Мягко переступая лапами он медленно обходил периметр, принюхался к рваным окровавленным тряпкам, чихнул. Солнце стояло высоко, Парсуму было жарко, и он вывалил лопатообразный розовый язык. Подойдя к стволу дерева он несколько минут точил об его кору когти, затем развернулся и прилёг, начиная вылизывать лапы. Сквозь приоткрытые веки я видел его голову с маленькими чуткими ушами со смешными белыми кисточками на кончиках. Чёрная шерсть лоснилась на солнце, мощные мышцы перекатывались под шкурой зверя. Мне казалось, что я чувствую его мускусный запах. Взгляд мой упёрся ему в затылок, там просматривалась небольшая ямка у основания черепа. И я решился.

Медленно отделившись от ствола, я просто наклонился вперёд и соскользнул с ветки, держа ампутационный нож обеими руками. Я был над зверем и ветер уносил мои запахи в сторону, как и те мизерные звуки, которые я издавал в засаде. Но какое-то седьмое чувство в последние доли секунды заставило Парсума запрокинуть голову. В отчаянии, в последний момент, падая на зверя, я вогнал ему нож в раскрытую пасть. 25-сантиметровое лезвие пробило нёбо, мышцы гортани и располосовало одну из сонных артерий. Кровь хлынула фонтаном. Визг Парсума сменился клокотанием. Падение с пятиметровой высоты не прошло даром и для меня. Дикая острая боль в ступнях чуть не выключила моё сознание. Но цель была ещё не достигнута.

Я со скрежетом вырвал нож из глотки Парсума и тут же вонзил его с другой стороны, в область ключицы. Зверь дёрнулся и затих. Бока его приподнялись ещё пару раз в последнем вдохе, затем взгляд жёлтых глаз остекленел навеки.

Я подтянулся на руках к голове зверя и приник жадными губами к потоку крови, которая толчками всё ещё выплёскивалась из страшной раны на шее. Делая крупные глотки, я вчитывался в строки сообщения системы.

# Вы убили Ночного Парсума 29 уровня, который превышает ваш уровень более, чем вдвое.

Вы вкусили кровь врага и насладились жаждой мести. Человек – сам кузнец своего счастья. Вы получили дополнительный параметр Удача +1. Регенерация тканей на один день +100 %.

Вы поели. Негативный эффект «голод» снят.

Вы утолили жажду. Негативный эффект «жажда» снят.

Ампутационный нож приобретает дополнительные параметры оружия: +50 к нанесению урона по незащищённому противнику, +10 к нанесению урона по противнику в броне, 10 % шанс критического удара, 30 % шанс калечащего удара #

По телу разливалось приятное тепло сытости и удовлетворения. Я смог! Оставалось решить, что делать дальше.

Попытался встать на ноги, и тут же повалился на землю, до крови закусив нижнюю губу. Боль в ступнях была просто невыносимой. Осторожно развязав ремешки на сандалиях, я подвернул штанины и обречённо уставился на свои голени. Двойной двусторонний перелом большеберцовых костей. Хорошо, что не открытый, но от этого не легче. В реальной жизни я не смог бы ходить целый месяц. Ну а здесь? Остаётся только убиться и воскреснуть с целыми конечностями. Вопрос, как это сделать, будучи ограниченным в движениях? Ни повесится, ни спрыгнуть со скалы, ни отравиться возможности нет. На экзотику, типа откусывания себе собственного языка – не хватит духу. Остаётся броситься на ампутационный нож по примеру незабвенного Марка Антония.