Смоленский буквально на секунду закатывает глаза, показывая, что он думает об этом человеке.

— Угу. Привет, — не знаю, со всеми ли он общается такими короткими фразами, но я только их и слышу. 

— Давно не виделись, — они пожимают друг другу руку: Смоленский - так, будто после он собирается руки тщательно вымыть, плюгавенький мужик - с воодушевлением и восхищением на лице, — я пытался как-то вам дозвониться, но вы у нас человек занятой. К отцу вашему вообще не подберешься... 

— Пойдем, — шепчет брюнетка, подхватывая под локоток и уводит в сторону, окутав горячим запахом корицы и перца.  Я иду за ней, лишь на секунду обернувшись и пожалев об этом: Смоленский провожает меня взглядом. Он будто собирается оставить на моем затылке пылающий отпечаток, чтобы я не сбежала далеко,  — эта болтовня надолго. 

— Почему? Кто это? 

Она отмахивается, заводя меня в небольшой санузел. 

— Громова не знаешь? Его отца уважали, но после смерти он оставил тупенькую молодую жену и вот этого Артурчика-идиота. Они жже несколько лет как прогуливают батины бабки, закрывают рестораны один за другим, а оставшиеся держатся только за счет крох былой репутации, — девушка поворачивается ко мне и зыркает темными глазищами, осматривая с ног до головы,  — можешь пока задержаться тут и просушить платье, а я пойду, уделю внимание Смоленскому. Ты, честно говоря, первая на моей памяти, кто добровольно упускает шанс зацепить его. Но это не мое дело. 

— Он просто меня напрягает после мутной истории с другим агентством, —- решаю я не вдаваться в подробности и тут же замечаю снисходительную улыбку. 

— Когда станешь постарше, уже не будешь так перебирать мужчин. 

Моя бровь иронично дергается. Знает ли она, что мой тридцатилетний рубеж уже не за горами? Похоже, что нет. В другой бы ситуации я ей ответила, что, когда она будет постарше - начнет больше ценить свою безопасность, а не возможность заработать, но сейчас у меня задача избавиться от компании Смоленского, так что пусть летит его соблазнять без лишних мыслей. 

— Возможно, — коротко отвечаю я, — у тебя есть десять минут. Если я буду дольше торчать в туалете - это вызовет вопросы. 

— Ты можешь вообще уйти. 

— Я не стану подставлять Катю, которой он заплатил деньги за мое общество, — я приподнимаю брови, — если я уйду - ей влетит. Так что потрудись, чтобы Смоленский сам отказался от меня и уехал с тобой. 

— Мне для этого даже трудиться не придется. Поверь, ты можешь исчезнуть и он о тебе даже не вспомнит, — хмыкает она. Похоже, я задела ее приказным тоном, потому что девушка заканчивает разговор и уходит из санузла, даже не попрощавшись. Я смотрю вслед ее заднице в светлом платье. Самоуверенная и молодая. Аля была когда-то такой же. Она считала, что если ты зацепила мужчину - он забудет про все.И эта самоуверенность до добра не довела... 

Проторчав в санузле минут десять для верности, я выхожу обратно. Пытаюсь найти взглядом Смоленского и ту девицу - и не вижу.

Небо становится чистым, и солнечные лучи мягко ложатся на стены дорогой и новенькой яхты, но когда мой локоть очень решительно сжимают, а я смотрю на этого наглеца, то мне кажется, что мир перед глазами темнеет. 

— Кирилла высматриваешь? Не спеши, — Дарина держит меня так, словно я собираюсь вырваться и убежать. У меня вырывается нервная усмешка. Черт, ее еще не хватало для полного счастья. Она, все-таки, рванула за своим женихом. Самое плохое, что если она начнет сейчас драться - я ей и ответить-то не смогу. Беременная ведь. 

— Собираешься выдрать мне волосы? — интересуюсь я, — если тебе полегчает, могу позволить окунуть себя лицом в салат, но прическу не трогай. В прошлом месяце я отдала кругленькую сумму, чтобы они выглядели хоть как-то прилично.