— У меня сестра визажист, — подает голос тот же мужчина, — я в курсе, что это все дорого стоит, так что не переживайте. Мы аккуратно посмотрели и пальцами не тыкали. 

Спасибо и на этом. 

— Ладно, — хмыкаю я, — можете выйти?  

— Нам сказано, чтобы мы не оставляли вас одну. 

Прелесть, Смоленский! Ты там крышей поехал?! 

— Ясно, — ровно комментирую я, взяв со столика баночку с косметической сывороткой, и принимаясь наносить ее на лицо, — боюсь, что ваш работодатель разорится, выплачивая мне гонорар после таких условий. В туалет-то я могу одна ходить? — в ответ я получаю тихое “кхм...” и мне еще сильнее хочется застрелиться. Ладно, схожу там, куда мы едем,  — понятно. Тогда достаньте мне черненький комплект бесшовного белья и черное платье до середины бедра, раз уж так. У меня осталось мало времени, поэтому кто-нибудь из вас потом возьмите вот это масло и нанесите мне на ноги, чтобы я побыстрее собралась.

Я смотрю на их отражения в зеркале, прочувствовав повисшее ошалелое молчание и улыбаюсь в ответ. 

— Не стесняйтесь, ребят. Давайте уж сделаем наше сотрудничество обоюдно приятным и удобным. 

*** 

— Выглядишь прилично, — бросает Смоленский, когда я спускаюсь вниз вместе с моими надзирателями. Я улыбаюсь одними губами, мысленно желая этому человеку подавиться устрицами сегодня.  

Я выгляжу отлично, Кирилл Владимирович, и твои телохранители мазали мне ножки и ручки маслом. От них до сих пор пахнет ванилью. Несмотря на то, что они держат каменные выражения лиц, у одного из них уши красные, словно их сварили. Мне немножко жалко ребят, но, думаю, они могли бы мне отказать, если бы мое предложение их совсем возмутило. 

Сам Смоленский одет в рубашку и брюки. Если в ванной комнате после обморока я не особо обратила внимание, как он в такой одежде выглядит, то теперь я не смогу винить ни одну девушку, которая клюнет на этого тирана и убийцу. Сложно читать с лица, когда человек внешне дьявольски привлекателен. 

— А какого рода встреча? — интересуюсь я миленько, жестом попросив одного из моих надзирателей накинуть мне на плечи черный тренч, который я всучила им перед выходом. Что мужчина послушно и делает, и Смоленский переводит на него очень пристальный взгляд с оттенком “какого хрена?”. 

Выкуси, Кирилл Владимирович. Интересно, отменит он свой приказ до того момента, когда я улечу домой, или мне стоит выкинуть что-нибудь покруче? 
 

— Выезжаем, — коротко произносит Смоленский вместо ответа на мой вопрос. Кажется, это вообще предназначалось его телохранителям, а меня он нагло проигнорировал.  

Он уходит, заставив и меня отправиться следом. Зонт или дождевик мне никто не предлагает. Потом я понимаю, почему - дождь на улице, похоже, ненадолго затих, оставив после себя приятный запах прохлады и влаги. 

“Как Майя?” — пишу я матери, когда мы садимся в машину. Спустя минуту приходит в ответ фотография спящей малышки, и я испуганно блокирую экран, бросив взгляд в сторону Смоленского. Хорошо, что он не видел. Думать, конечно, глупо, что он мог бы узнать в совершенно незнакомом ребенке свою дочь, но мое сердце все равно панически колотится в груди, словно я была на волоске от смерти. 

Если бы он узнал, что меньше, чем в полуметре от него сидит родная сестра его бывшей жены, которая скрыла факт рождения их общего ребенка, он бы пришел в ярость. Для меня было по-прежнему загадкой, почему он не интересовался судьбой Али после развода. В конце концов, если они планировали ребенка, и не предохранялись, то он мог бы допустить мысль, что Аля ушла от него беременной?... Для богачей, наличие ребенка на стороне, о котором ты не знаешь, может однажды принести огромные проблемы.