Смена караула ненадолго скрылась в угловой башне, рядом с которой мы ожидали. Потом свет фонаря вынырнул с другой ее стороны и двинулся вдоль берега моря, удаляясь от нас. Мы слышали легкое позвякивание доспехов и оружия.

– Пора, – сам себе скомандовал я и приложился к «дробовику».

Первый удар я нанес по башне, в которой только что прошла смена постов. В ночной тишине я, кажется, даже услышал грохот падающего внутри помещения оружия.

Второй удар – по башне на берегу моря, в сторону которой двигалась смена караулов. В бойницах башни мигнул свет. Я не придал этому значения.

Потом я провел активированным «дробовиком» по гребню стены, от башни до башни, убивая стражников, идущих по стене. Отблески фонаря мигнули и погасли. Больше никто никуда не шел.

* * *

– К стене!

Мы быстро перебежали к подножию стены, остановились рядом с башней.

– Эри, давай птицу.

Девушка кивнула. Сосредоточилась ненадолго.

Я вытащил из котомки прочный шелковый шнур, на котором через каждые полметра были вывязаны петли – чтобы хвататься руками. На его конце я заранее сделал широкую петлю, которую можно накинуть на зубец стены.

– Вот она, – Эри показала рукой на подлетающую ко мне крупную, размером с курицу, чайку.

Я подкинул петлю в воздух. Птица схватила ее когтистыми лапами, захлопала крыльями, поднимаясь вверх.

Я предусмотрительно отскочил в сторону. Рядом со мной на землю плюхнулась большая белесая клякса с резким запахом аммиака. Птицы, находящиеся под управлением ведьмы, часто нервничают и от страха гадят. Вот поэтому с почтовыми голубями работают по-другому – их не берут под контроль, а дрессируют, чтобы они сами летели, куда надо.

Чайка подлетела к зубцу стены и накинула на него шнур. Села рядом. Прошлась по зубцу с важным видом. Головой покрутила. Клювом поправила веревочную петлю, накидывая ее на другой угол зубца. Теперь веревка зацепилась надежно. Я подергал ее, повис, проверяя. Выдержала.

– Не отпускай чайку, она еще пригодится внутри крепости.

Ведьма кивнула.

Я надел кольчужные рукавицы поверх мягких перчаток из оленьей кожи. В прошлый раз я лез по веревке без них, руки очень резало. Теперь стал опытнее. Практический опыт – это важно.

Я быстро полез вверх, перебирая руками, цепляясь за петли веревки. Было неудобно, петли сдавливали ладони, но с этим приходилось мириться. Если бы я привязал какое-то подобие деревянных ступеней, чтобы хвататься стало удобнее, веревка оказалась бы слишком тяжелой, и птица не смогла бы затащить ее на пятнадцатиметровую высоту.

На самом верху пришлось постараться, чтобы зацепиться руками за край стены и выбраться на ее гребень между зубцами. Это была самая сложная и опасная часть подъема. Я справился, мне досталось хорошее тело – сильное и ловкое.

Мой подъем на стену никто не заметил. На ее гребне лежали мертвые стражники, через каждые несколько метров стояли горящие жаровни. Всё было тихо.

Я перецепил веревку по-другому, чтобы моим парням было удобнее влезать на верхушку стены. Все по очереди забрались наверх. Даже Эрефа сама лезла, Ведьма хоть и женщина, но силы и выносливости у нее больше, чем у обычного мужчины.

Пока мои диверсанты поднимались, я проверил дверь, ведущую со стены внутрь башни. Она оказалась заперта. Часовой успел закрыть ее после ухода командира.

– Давай я, – вполголоса сказал Булон, доставая мизерикорд.

Его тонкий конец он вогнал между косяком и полотном двери, поковырялся в щели, качая лезвие из стороны в сторону. Ему удалось зацепить засов и несколькими толчками сдвинуть его. Дверь открылась.