– Да, батюшка.

– Славные деньки миновали, – продолжал барон, – когда сгинул глава рода… Но я верну доброе времечко! И вся округа снова станет кланяться Игморам! Ты думаешь, к чему эти вылазки? Мы щиплем соседей за бока, переманиваем лучших людей… Понемногу, по чуть-чуть… Мое войско растет, казна пополняется. Когда-нибудь, а верней сказать, довольно скоро мы начнем брать приступом их замки… если они не признают нашей власти добровольно. Смотри, что делаю я, и запоминай. После бароном Игмором быть тебе, и тогда ты закончишь начатое. Все будут кланяться нам, Игморам. Вся земля, которую можно окинуть взглядом с верхушки донжона, будет нашей! Ты понял, Отфрид?

– Да, батюшка. А что изображает мозаика в зале? Это как-то связано с Игморами, с нашим прошлым?

– Нет, сын, это осталось от язычников. Игморы поселились на холме позже. Не забивай голову ерундой, думай о власти.

Отфрид кивнул и послушно задумался. Оказывается, Игморы не вечно властвовали над здешними землями. Были владыки до них… и будут после? Нет! Юный баронет полагает иначе – Игморы пришли навеки. Их власть, начавшись однажды, не прекратится никогда. Отец тоже не понимает – он собирает мощь по крупице, по песчинке, по зернышку… Как скучно! Когда Отфрид возмужает и станет бароном Игмором, он будет действовать иначе. Власть следует брать сразу, целиком, одним ударом – как древние Игморы! Он, Отфрид, понимает предков куда лучше, чем отец. Его, Отфрида, время придет. Скоро.

Потом минутный порыв прошел, мысль о могуществе спряталась, затаилась где-то в глубине памяти, но не исчезла совсем.

Отфрид упражнялся в фехтовании и верховой езде, участвовал в вылазках с солдатами отца, пировал, сидя спиной к старинной мозаике. Иногда играл – если никто не видел. Странные мысли, что-то вроде воспоминаний о будущем, являлись лишь изредка, когда юный Игмор засыпал, – тревожили, манили, будоражили, причиняли легкое беспокойство… и улетучивались поутру, подобно рассветному туману. Или подобно древним теням Игмора, прячущимся с восходом в темные закоулки.

Миновало никак не меньше года после первого «дела», в котором участвовал баронет, когда Игморам напомнили о том ерундовом набеге. Как-то у ворот замка затрубил рожок, солдаты и конюхи засуетились. Отфриду тоже стало любопытно. Парень поднялся на башенку – взглянуть на причину переполоха. На противоположном берегу рва всадники в красных и синих одеждах поверх блестящих лат рассматривали игморские ворота. Трубач, надувая щеки, непрерывно дудел, а знаменосец высоко держал значок с гербом его светлости графа Оспера – королевского наместника в провинции.

Завизжали лебедки, цепи с хриплым лязганьем потекли с барабанов – мост пошел вниз. Отфрид поглядел через плечо назад – во дворе собрались латники отца, и сам барон, накинув плащ, уже ставил ногу в стремя. Тяжело уселся в седле и, едва мост с гулким грохотом опустился, двинулся навстречу пришельцам. От группы в красном и синем отделился воин с роскошным плюмажем на шлеме, поехал навстречу барону. В центре моста всадники поравнялись. Красавец поклонился, Фэдмар кивнул в ответ. Отфрид навострил уши, но оба молчали. Гость вручил отцу пергаментный свиток, с которого свешивались на шнурках разноцветные печати, еще раз поклонился и развернул коня – не без труда развернул, так как мостик вовсе не широк. В уверенной повадке пришельца чувствовался большой опыт, этот франт был умелым кавалеристом, ему удалось выполнить маневр достаточно ловко. Поравнявшись со своими, красавец махнул рукой, свита развернулась и под визг рожка двинулась прочь.