- Да ты просто красавчик, - отвесил он самому себе комплимент и повернулся тем боком, где находился уродливый шрам от удара, нанесённого арматурой, и чуть было не стоивший ему жизни. По его мнению, это малоприятное зрелище именно то, что нужно, чтобы вернуть съехавшую крышу на место. Однако не вышло, так как шрама на прежнем месте не оказалось. Вместо него, пусть и неприглядного, но такого привычного, обнаружилась совершенно гладкая кожа, без какого-либо намёка на повреждение.

Следующие полчаса Данила посвятил скрупулёзному изучению всех частей своего тела. По окончании этой странной инспекции, он пришёл к неутешительным выводам: либо его подменили на более совершенную копию, либо рассудок его окончательно повредился и принялся выдавать желаемое за действительное. Первое было бы предпочтительней, но скорее всего маловероятно, зато второе можно было утверждать почти со стопроцентной уверенностью. Вот только ставить самому себе диагнозы, да ещё такие, дело неблагодарное. Лучше уж наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность.

Готовя нехитрый завтрак, состоящий из тостов, жареного бекона и чашки чёрного кофе, Данила думал о том, что с сумасшествием ему определённо повезло. Убивать никого не тянет, как и биться головой о кирпичную стену. Напротив, в душе поселился праздник, а сердце буквально распирает от любви ко всему живому. Хочется творить доброе, вечное, а ещё искоренять зло и спасать мир от всякой мерзости.

- Так, стоп, - сказал себе Брагин, когда последняя из мыслишек определённо свернула куда-то не туда. – Ничего я не буду искоренять. И спасать мир не стану. Хватит, уже наспасался, больше не тянет.

Внутри колыхнулось что-то неведомое, недвусмысленно выражая своё недовольство. На мгновенье повеяло жутью, как из старого склепа, а перед глазами всплыли довольно реалистичные кадры из фильма про средневековье.

Пламя костра пожирало плоть женщины. Лицо её было искажено мукой, в чёрных провалах глаз плескалась боль пополам со злобой, а с губ срывались проклятия, не способные достичь цели, потому что тот, кому они предназначались находился под защитой существа более могущественного, чем её покровитель.

Инквизитор, выступающий обвинителем в деле преступивший закон ведьмы, мрачно поглядывал исподлобья на казнь преступницы, вина которой была полностью им доказана, и не испытывал сожалений. С исчезновением этой твари мир станет чище. Так его учили в обители, так он понимал возложенную на него самим господом богом миссию по выявлению и истреблению прислужниц дьявола, продавших тому свою душу.

Данила тряхнул головой, прогоняя видение. Как ни старался, он не смог вспомнить ни названия фильма, ни имени режиссёра, да и лица актёров были ему неизвестны. Не иначе его сумасшествие вышло на новый уровень и решило представить прежние страхи неким подобием видеоряда. Или это озарение свыше?

Перед мысленным взором всплыло воспоминание о вчерашней поездке. Он ведь точно куда-то ехал. Сохранилось ощущение встречного ветра и непонятного беспокойства, бесконечно выматывающего душу. А ещё была вспышка света и резкий рывок вправо, после которого наступила благословенная темнота.

Глотнув кофе, Данила ругнулся, тот успел совершенно остыть. Пришлось варить новую порцию и думать, думать. А точнее вспоминать, что же случилось вчера, и каким таким расчудесным образом он оказался дома, в своей постели, да ещё полностью обновлённым. А ещё совершенно голым, хотя предпочитал спать в боксёрах, так как его дорогая матушка имела обыкновение наносить незапланированные визиты в любое удобное для неё время.