– Если повезет, заодно продашь его книжникам. Уверена, они купят. И хорошо заплатят.

– Сорок голов март-гальтийских коней, две поклажи пророщенной мойты, четыре степных сундука гартских кристаллов и сорок червонных слитков золота?

– Что? – Миалинта посмотрела с удивлением.

Никто не знал подробностей того, как именно браслет перешел от отца ко мне.

– Это я так, не обращай внимания. Не уверен, что захочу продавать его.

– Почему?

– Семейная ценность. И она должна перейти моему сыну. Ну… Если он у меня будет.

– Любопытно.

– Что?

– Это я так. Не обращай внимания.

По словам Миалинты, в Оридоре хранился Мактдобурский архив – на его страницах были описаны все вывезенные из Таильской пещеры лигуры: с подробным указанием опытов, которые над ними ставили книжники поначалу Мактдобура, а затем Оридора, с детально перерисованными узорами, сводкой всех владельцев и городов приписки, а главное – с перечнем изначальных и приобретенных свойств. Первые записи в Архив вносил сам Эрхегорд, рассказывая о вскрытии Гробниц, о первых шагах по их пустующим залам, об обнаружении ям с лигурами. Там же были записи Эрхегорда о походе в нижние горизонты Таильской пещеры, куда он отправился с отрядом муинов, своих телохранителей, и откуда вернулся израненный, в полном одиночестве.

– Если твой браслет – лигур, если его действительно вывезли из наших Земель, он будет в списках. Это единственный шанс узнать его историю, – говорила Миалинта, когда мы только подъезжали к трактовой заставе Ноиллина. Горная часть пути, по которому мы спустились из Багульдина, закончилась. Обернувшись, можно было во всей красе увидеть величественную глыбу скального гиганта Багуль-наара, под которым примостилось Айликменское плато с его Карнальской каменоломней, Подземельем Искарута, Закрайными полями и Восточной стрелой, уводящей к пограничному Харгою.

– Ну да, Архив, – проворчал Громбакх. – Какая малость. Постучишь к ним в дверь: «Дяденька, дяденька, дай Архив полистать». И все. Мечты сбылись. Как просто.

– Непросто, – призналась Миалинта.

– Непросто?! – крикнул охотник. – Да червей обучить строевому ходу проще! У тебя там совсем мозги вскипели?! Какие книжники, какой Архив?!

– Что думаешь? – спросил я Тенуина.

– Он прав. – Следопыт кивнул, поглаживая шею минутана.

Из Багульдина нас полностью снарядил наместник Тирхствин, отец Миалинты. По его распоряжению мою гартоллу задраили для лесных поездок, заодно поменяли съемные сетки на окнах и поддышлах. В гартоллу запрягли крепких лошадей айликменской породы, а вместо верховых нам выдали стремянных минутанов из наместной конюшни, во многом похожих на лошадей, но отличавшихся от них высокими стаканообразными копытами, роговыми шипами на венчиках и непривычно длинным волосом на щетках и грудине, из-за чего они отчасти напоминали жилистых степных яков. Главной особенностью минутанов была выносливость и неприхотливость.

– Думаешь, ты один такой умный, кому захотелось заглянуть в Архив? – не успокаивался Громбакх.

– В Архив будут смотреть книжники. Нужно только показать им браслет. Они помогут, – настаивала Миалинта.

– Ну да. Но возьмут дорого. Твоей жизнью!

В трактовой заставе лошадей и минутанов смазали турцанской мазью. На глаза им закрепили большие кожаные шоры. Стенки гартоллы окропили настойкой хлориса. Гумник, третий летний месяц по вольмарскому календарю, только начинался, и в лесах зверствовал гнус.

Шорник советовал нам по возможности избегать верховых поездок и сидеть в гартолле, но мы предпочли остаться в седле. Теор ехал на ко́злах, правил запряжной парой. Мы с Мией, Громом и Теном ехали на минутанах. В саму гартоллу была загружена вся наша поклажа, из которой три булькающих бурдюка принадлежали охотнику. Он при первой возможности справлялся об их целостности, то и дело наставлял Теора вести экипаж плавным ходом, без напрасных рывков. Теор смеялся и назло Громбакху принимался стегать и тут же одергивать лошадей.