– Нет, – ответила она строго, одновременно наклоняясь и с удивительной нежностью убирая в передник очередное растение. – Использовать дары природы нужно, преобразовывая их, а не тратя попусту. Поэтому охота ради удовольствия, в моем понимании – это то, что вы называете ересью. Основной принцип, по которому я живу: не злоупотребляй. Осознавай, что забирая, потом непременно отдашь, хочешь ты того или нет.

Вивьен отчего-то улыбнулся.

– Твой принцип похож на уравновешивание чаш весов, – сказал он.

– Природа любит равновесие и стремится к нему.

– Но ведь накидка против холода будет так же мертва, как животное, убитое графом ради развлечения. Разве нет?

Элиза тут же сверкнула на него глазами, и Вивьен примирительно поднял руки.

– Я пытаюсь понять, в чем разница, – мягко сказал он, искренне умиляясь тому, что эта хрупкая девушка позволяет себе злиться на инквизитора за то, что он недостаточно деликатен с ее ересью.

– Природа – это бесконечный цикл жизни, смерти и возрождения. Бесконечного баланса. И если создавать из этих ресурсов то, что помогает тебе продлить жизнь, баланс не нарушается. На принципе баланса построено всё.

Вивьен замер, и Элиза обернулась, почувствовав его напряжение.

– Возрождения? – повторил он, прищурившись. – Что ты имеешь в виду?

Элиза непонимающе склонила голову набок.

– То, что умерев, через какое-то время мы рождаемся вновь, – невинно произнесла она, и Вивьен почувствовал, что бледнеет. Ему уже приходилось слышать подобное убеждение. В это верил человек, которому до сих пор удавалось скрываться от правосудия. – Вивьен, – обеспокоенно обратилась Элиза, сделав к нему шаг. – Что с вами? Вы побледнели. – Она говорила испуганно, понимая, что такая реакция инквизитора не сулит ей ничего хорошего.

– Что ты думаешь о рае и аде? – строго спросил он. Элиза удивленно посмотрела на него.

– Я… часто слышала о них от тех, кто приходил ко мне, но я… – Она потупилась, не зная, стоит ли говорить это инквизитору, однако все же решилась: – Я не знаю, так ли они устроены, как описывают люди, или нет.

«И существуют ли вообще», – добавила она про себя, но пока предпочла не произносить этого вслух.

– Что, по-твоему, нужно сделать, чтобы воссоединиться с Господом? – упорствовал Вивьен.

Элиза покачала головой.

– Мы всегда с ним едины: он, как и природа, вокруг и внутри нас. И мы рождаемся вновь и вновь, чтобы это почувствовать. – Она невинно улыбнулась и сделала шаг к Вивьену, который продолжал смотреть на нее строго и с опаской. – В том, что я говорю, нет ничего такого, чего не видели бы вы сами, – мягко произнесла она. – Стоит только присмотреться, и вы увидите все то же самое. И поймете, что одно не противоречит другому. – На миг Элиза потупила взгляд, но быстро снова посмотрела в глаза Вивьену. – Я не стала бы говорить этого другому инквизитору, но я вижу, что вы действительно можете понять. В отличие от многих, вы не следуете вере слепо. Я убедилась в этом, когда вы предпочли провести допрос там, в храме. Вы чувствуете, а не бредёте по пути своей веры вслепую.

Вивьен вздохнул и чуть приподнял подбородок.

«Какие еще тебе нужны доказательства? Она убежденная еретичка. Арестуй ее», – подумал он, и отчего-то эта мысль прозвучала в голове голосом Ренара.

Он представил себе, как говорит Элизе, что она арестована, как хватает ее за руку, а она испуганно идет за ним в отделение, роняя собранные травы. В допросной Вивьен даже воображать ее не хотел.

«Так ли она опасна, чтобы заслужить такое? Только посмотри на нее! Проклятье, если Ренар узнает об этом, нам с Элизой обоим несдобровать…»