– Нет, мой друг, – с грустью проговорил старик, бросая последний фолиант в огонь. – Колесо времени крутится, но после ночи всегда наступает утро. Так было, и так будет снова, ибо это закон, по которому живёт наша галактика. Всё изменится, когда она пройдет все круги развития, и как любая материя распадётся, дав жизнь новым Звездам.

Старик похлопал убитого горем подмастерье по плечу и протянул ему кожаный свёрток.

– Что это? – спросил он.

– Карта. По всей земле разбросаны тайные хранилища наиболее важных реликвий нашего рода. В них мы спрячем самое необходимое, то что может понадобиться для сохранения памяти о том, кто мы есть, на тысячелетия. У нас не стоит задачи сберечь сами реликвии, лишь знания и тех, кто мог бы передавать их из поколения в поколение, пока не наступит рассвет, и сознание людей не станет пробуждаться самостоятельно.

46. Глава 45

Наутро Денис помнил, что ему всю ночь снились странные, колдовские сны, но никакой конкретики, как водится, не сохранилось в его памяти. Навязчиво жужжала лишь идея о долгой ночи и неких чужеземцах, тесно перекликающаяся с выписками из Катиного дневника.

Мысли о снах Денис бесцеремонно выбросил из головы, напомнив себе, что после такого приема, какой ему устроила Хельма, и не такое могло привидеться. Странная бабуля должна была бы насторожить его, но неверящий в колдовство Денис решил, что она либо выжившая из ума, либо не в меру осведомлённая в интересующем его деле. А то что он вчера ещё и глюки ловил, так это тоже не мудрено: старуха, небось, помимо беленьких, ещё и поганками балуется. Знал Денис, что пресловутые ЛСД именно в Карелии и произрастают, так что видениям своим совсем не удивился.

Выходило, что финка, приютившая его, совсем не так проста, как казалась в начале, и Денис уже пожалел, что сболтнул ей лишнего. Но он совершенно точно помнил, что Хельма странным образом вызывала абсолютное доверие. Хотя, что уж тут странного, под кайфом тебе и Дракула гимназисткой румяной почудится.

Удивительные все-таки ему бабули попадались, сначала Аграфена Стефановна – потомственная гадалка с прибабахом, теперь вот финка эта – растоман из глубинки. Хотя сама-то она грибки карельские, положим, не употребляет (не дожила б до таких почтенных седин), а вот гостей потчует и не стесняется.

«Может она специально комнату для приезжих держит, чтобы было кому зелья ее дегустировать? – подумалось Денису. – Да нет, глупости конечно, но в таком аутентичном месте и не то в голову прийти может».

Денис тихонько поднялся с постели и, прихватив свою небольшую сумку с вещами, понадеялся слинять. Но не тут-то было. Хельма уж шебуршала на кухне, помешивая на сковородке скворчащее сальцо и заливая его яйцами, жёлтенькими такими, как майское солнышко.

– А-а-а, – протянула она, – долго спите, молодой человек, петухи уже час назад как пропели.

Знала бы она, во сколько Денис обычно встает, диву бы далась. Но Хельма, судя по всему, и не предполагала, что люди могут дрыхнуть до полудня, а ложиться тогда, когда петухи петь начинают.

– Иди умывайся, милок, да поживее, – поторопила его Хельма. – Завтрак простынет.

Денис нехотя ополоснул лицо, поелозил щёткой по зубам и уселся за стол, поглядывая на суетливую старушонку.

«Какая же она старуха? – размышлял он. – Вон как ловко скачет и всё делает».

– Кофе нету, не пью, – проговорила она, ставя перед ним сковороду с яичницей и крынку молока. – И тебе, кстати, не советую.

«Откуда она знает, что я пью кофе», – с подозрением подумал Денис.

– О-о-о-о, – недовольно протянула финка, мельком взглянув в окно. – Ешь быстрее, сейчас Барсук придет, баснями будет мучить, пока всё не расскажет, из-за стола не выпустит.