Не увязывалось ровным счетом ничего, особенно если взять во внимание записку, которую Родион похоже, не видел. Денис поколебался с минуту, решая, говорить впечатлительному другу о ней или не стоит? Но потом все же рискнул.

– Катя записку оставила, видел ее?

– Нет, – проговорил Родион, оживляясь.

– В ней она говорит, что оставленное послание могло всплыть только в случае ее смерти. А еще винит во всем себя и просит не искать своих судей.

– Не понял, каких еще судей?

– Вот это-то и вопрос. Катя утверждает, что у нас нет ни прав, ни возможностей привлечь их к ответу.

– Это все меняет, значит ее реально убили, – зашептал Родион. – Твою мать! – он прикрыл ладонью рот, словно боясь чего-то.

– Не факт, – твердо заявил Денис. – Письмо ее могли заставить написать. Пока я не увижу тело, или хотя бы результаты экспертизы костных останков, я буду ее искать.

Родион сжал губы в узкую полоску, словно боялся сказать лишнее, и налил еще две рюмки коньяку. Денис от последней отказался, а впечатлительный Родион приговорил остатки армянского, заснув на кухонном столе друга.

12. Глава 11

Утро для друзей наступило рано. В седьмом часу их разбудил оставленный в корриде телефон Родиона. Звонило начальство, срочно требовало машину. По опыту и Родик, и Денис уже знали, внеурочные звонки – вестники плохих новостей.

– Если это связано с Катей, я тебе отзвонюсь, – пообещал Родион, уходя.

Денис закрыл за ним дверь, послонялся по квартире, попробовал еще раз обдумать те факты, о которых узнал вчера. Но мысли его путались, словно свалявшиеся клубки шерсти в старом сундуке. Он посидел на кухне, покурил, бездумно таращась в окно и не заметил, как задремал.

Вздремнул Денис знатно – очнулся в полдень и очень удивился, что за все это время ему никто не звонил. Сварив кофе и наскоро умывшись, он набрал номер друга, но Родион был вне зоны. Тогда он позвонил Павлу Вениаминовичу, но и тот оказался не доступен. Рассудив, что следствие на очередном происшествии, Денис не стал мучить трубку, Родик обязательно позвонит, когда освободится, а ему пора заниматься делами.

Выпив кофе, он надел свежую футболку и даже воспользовался одеколоном, потом подошёл к зеркалу и небрежно тронул расческой свою волнистую шевелюру, как ни крути, а с благообразными людьми откровенничают гораздо охотнее. Завершив все приготовления, он поехал на 12 линию.

Паркуясь на Большом проспекте, Денис обратил внимание, что выбитые окна заклеены полиэтиленом, да и стекло с тротуара уже убрано. Он вышел из машины и, подойдя вплотную к дому, осмотрел фасад на предмет следов от ботинок, но ничего похожего не обнаружил.

Пока шел в парадную, думал, с какого этажа следует начать опрос и пришел к выводу, что со второго. На четвертом живет полоумная, а значит неплохо бы расспросить о ней, прежде чем соваться в ее логово. Жильцы третьего в больничке, первый вообще почти не пострадал, остается второй. Правда с одной жительницей этого этажа он уже разговаривал, но определить ее квартиру будет не сложно – собачья шерсть довольно приметна.

Поднявшись на нужную высоту, Денис без труда вычислил место обитания пушистой Манюнечки и, развернувшись, позвонил в противоположную дверь. Хозяином оказался мажорного вида парень, которого Денис вчера уже видел.

– О-о знакомая личность, – заявил он, обшаривая Дениса воспаленными глазами. – Мент?

– Нет, – ответил Денис, оценивая состояние парня, который, судя по виду, перебрал вчера с чем-то запрещённым.

– А кто тогда? – без особого, надо сказать, интереса, спросил хозяин квартиры.