– А я завидую? Я сочувствую! Знали бы эти суки, что сейчас за очередные копейки от МВФ друг другу глотки режут, как вы устроились – задушили бы в мгновение ока!

– Руки коротки. Да и не до нас им сейчас – еле-еле из дефолта выползают. Они-то, конечно, не пострадали, наоборот, как тут мне докладывают, лишних три миллиардика отогнали в Бэнк оф Нью-Йорк за последний месяц – но ведь перед людишками надо скорбные рожи строить. Иначе не поймут…

Генерал пожал руку визитеру, затем попрощался с незнакомцем и Левченко. Рука у того оказалась крепкой, но все ж совсем не крестьянской – скорее, это были руки пианиста или скрипача, с тонкими, нервными пальцами; но рукопожатие у гостя было сильное, солдатское – Левченко уже примерно понял, кем мог бы быть их визави.

Когда загадочный посетитель был, по расчетам, уже вне здания «Спецметаллснабэкспорта» – Левченко решил все же слегка поинтересоваться незнакомцем.

– Наш человек в Варшаве?

– Что? А-а… нет. – Генерал сидел, задумавшись, и от вопроса подполковника едва заметно вздрогнул. – Нет, дальше чуток. И не наш. Он теперь по другому ведомству проходит, легальный до неприличия. Может с аглицкой королевой менуэт танцевать смело.

– То есть его расшифровали?

– Ну, парень! Если бы расшифровали… Было подозрение, вот и отозвали с оперативной. Он уже лет шесть, наверное, как на абсолютно легальное положение перешел – посему и сидит в своем банке, респектабельно наживается на трудовом западном люде. Светанулся он в одной южно-азиатской стране всерьез, и недруг, похоже, что-то такое о нем пронюхал – вот и вся недолга… А теперь ясно, что не зря ушли его с оперативной – по ходу пьесы, он у тех, что играют за черных, где-то в картотеках все же мелькнул.

– Стало быть, девочка из БНД знала, к кому подходить?

– И при этом страшно рисковала, заметь. Но на риск пошла – значит, понимала, какой важности для нас может быть ее информация. Хм-м… Стало быть, нас малость расшифровали на той стороне. А знаешь, Левченко, это даже очень и неплохо! Ну, то есть то, что мы чуток светанулись – это херово, понятно. Но то, что мы об этом узнали накануне запланированной нами большой южноевропейской карусели – очень даже ничего. Это ж какой простор для работы службы твоего Ведрича появляется! В общем, повод прочесать кадры перед балканской мазуркой у нас появился… – генерал устало улыбнулся: – Ах, деваха, орден Красного Знамени ей можно вешать – как минимум!

– Сейчас таких нет.

Калюжный махнул рукой.

– Знаю. Ну, крестик этот серебряный, с дурной лигатурой… Орден Мужества. Но тогда – минимум первой степени! – Затем, посерьезнев, спросил: – Ладно, что думаешь делать по этому поводу? Как супостата будешь искать, какие своему Ведричу задачи будешь ставить?

– Ну, процедура известная. Первый тур сыграем по классическим образцам. Одному подозреваемому говорим, что листовки и адская машинка в дворницкой, второму – что в дровяном сарае, третьему – что на кухне. И ждем, куда заявятся жандармы… Да и вообще, может, это утечка из финансового управления министерства обороны?

– Не думаю. Там уверены, что мы организационно, хоть и без оглашения сего факта, в штате СВР… О том, что мы никто и звать нас никак – кроме наших, никто не знает. Насчет заделки утечки… Да, процедура известная. Что ж, подготовь списочек тех, кому про листовки планируешь сообщить, и варианты… ну, скажем, по переброске партии английских паспортов для палестинцев в Софию. Пойдет?

– Пойдет. Напряжем Артаксеркса и его людей, дело несложное.

– Но чтоб ни одного не засветить! Сумеешь отработать?