Ларикова открыла сумочку и заглянула в нее, словно проверяя, лежит ли там упомянутая премия. Мне даже показалось, что сейчас она вытащит пачку денег, дабы продемонстрировать серьезность своего предложения. Но Екатерина Алексеевна достала только бумажный платочек и осторожно приложила сначала к левому, потом к правому глазу.

– Разумеется, если бы мой муж был жив, эта нелепая история давно уже закончилась бы. К сожалению, Сергей не обладает его решительностью. Я говорила ему, пыталась заставить, все бесполезно!

Она еще некоторое время жаловалась на тюфяка-сына, постоянно поминая при этом покойного мужа, который «ни в коем случае, не допустил бы». Шеф терпеливо слушал ее, но мрачнел все больше. Наконец, он остановил женщину.

– Это бесполезный разговор. Мы не сможем взяться за ваше дело.

Я ожидала, что Екатерина Алексеевна разразится негодующими восклицаниями, но она молчала. Только смотрела на Баринова округлившимися от удивления глазами и всем своим видом демонстрировала, что ждет объяснений. Александр Сергеевич с объяснениями не задержался.

– Предположения об участии вашей снохи…

– Она мне не сноха!

– Считайте, как вам угодно, это ваше личное право. Но формально, жена вашего сына, является, вашей снохой. Так вот, предположения об участии вашей снохи в похищении вашего внука, с целью получения выкупа, могут быть и логичны, и правдоподобны. Но не менее вероятно, что вы ошибаетесь. И ваш внук похищен настоящими преступниками…

– А Елена что, по-вашему, игрушечная? – тихо проворчала несостоявшаяся клиентка.

Шеф сделал вид, что ничего не услышал, только заговорил громче и выразительнее:

– Если ваш внук похищен настоящими преступниками, то жизнь его сейчас находится в настоящей опасности. Вы не владеете всей информацией, вы сами признаете, что сын вам много не рассказывает. Значит, если бы мы начали работу, то, прежде всего, пришлось бы обратиться к нему. И, по вашему требованию, к его жене. Но появление сотрудников частного детективного агентства около членов семьи похищенного, может привести к самым… неприятным осложнениям. Вы ведь не знаете, какие требования предъявляют преступники, которые сейчас держат в заложниках вашего внука.

– Не надо меня пугать, – Екатерина Алексеевна поискала глазами мусорную корзинку, бросила в нее смятый платочек и достала из сумочки сотовый телефон. Говорила она строго, но пальцы ее дрожали. – Если вы считаете, что я все придумываю, что знаю слишком мало… Я сейчас позвоню сыну, он приедет и… алло! Алло, Сережа, ты меня слышишь? Я сейчас в детективном агентстве… Что? Не слышу! Что там у тебя так трещит? Да-да, в агентстве! В детективном, говорю! Да, частные сыщики! Что значит, зачем? Надо же, наконец, принять меры… А я говорю, что не желаю больше терпеть это безобразие! Если бы твой отец был жив… Не смей грубить матери! Я делаю только то, что ты давно должен был сам… Нет, я, как раз, прекрасно все понимаю. Очень хорошо, для этого я и звоню. Я сама хотела, чтобы ты немедленно приехал. Что? Адрес?

Она быстро продиктовала адрес и даже довольно толково объяснила, как быстрее доехать. После чего, спрятала телефон и обвела нас торжествующим взглядом.

– Через десять минут Сережа будет здесь. И вы, пожалуйста, объясните ему, что надо просто забрать ребенка у Елены!

– Екатерина Алексеевна! – шеф слегка повысил голос. – Если ваш сын решит обратиться к нам за помощью, разумеется, мы ему не откажем. Но я совершенно не уверен, что он захочет это сделать.

Александр Сергеевич, как всегда, оказался прав. Ворвавшийся к нам (через семь, кстати, а не через десять минут) встрепанный и потный мужчина, не испытывал никакого желания обращаться к нам за помощью. Беседовать он тоже не хотел, ни с нами, ни с собственной матерью. Лариков-младший схватил Екатерину Алексеевну за руку и попытался выдернуть из кресла: