Мы с Гошей снова переглянулись, а Александр Сергеевич, несмотря на всю свою выдержку, моргнул. Уж очень неожиданным оказался переход. Судя по тому, что говорила Ларикова, дело шло к поручению проследить за снохой Екатерины Алексеевны и собирать на нее компромат, для грядущего развода. И вдруг, такой разворот!

– Игорь пропал два-три дня назад. Точное время мне неизвестно. Лидочка искренне мне помогает, но, сами понимаете, ее возможности несколько ограничены. А Сережа, – она вдруг сменила деловой тон на обиженно-брюзгливый, – вообще старается мне ничего не рассказывать. Если бы не Лидочка, я могла бы и не узнать, что мальчик пропал!

– Понятно, – тон шефа был одновременно и сочувственным, и деловым. – Сколько лет вашему внуку?

– Двенадцать. В сентябре он пойдет в шестой класс. Разумеется, я принесла его фотографию, – она открыла сумочку, достала цветную фотографию размером с открытку и положила на стол. – Вот, пожалуйста.

– Понятно, – повторил шеф. Посмотрел на фотографию и передал ее Гоше. Напарник бросил на снимок один единственный взгляд – ему достаточно – и отдал мне. Я уставилась на изображение загорелого белобрысого паренька. Двенадцать лет, говорите? Пожалуй, на двенадцать он и выглядит. Обыкновенный мальчишка, круглолицый и симпатичный, хотя и, деликатно выражаясь, немного полноватый. Наша завхоз, глядя на такого же упитанного парнишку, однажды сформулировала: «Сразу видно, что у него каждый день мясной завтрак. И не один».

На фотографии Игорь сидел, прислонившись к большому светло-серому камню, на фоне каких-то пальм. Наверное, на юге отдыхал. И вряд ли это Крым.

– Это Игорек в Египте был, – подтвердила мою догадку Екатерина Алексеевна. – У меня есть еще снимки, где он с пирамидами, со сфинксами, с верблюдами и с прочей их экзотикой. Но я выбрала эту, здесь Игорь лучше всего получился.

– Логично, – не удержался Гошка и тут же осекся под хмурым взглядом Баринова, не успев произнести: «Нам же не верблюда искать».

Я положила фотографию на стол и Баринов, участливо глядя на Екатерину Алексеевну, продолжил разговор:

– Двенадцать лет – сложный возраст. Он в первый раз сбежал из дома?

– Что? Нет, вы меня не поняли. Игорь не сбежал, его похитили.

– Похитили? – шеф откинулся на спинку кресла и прищурился.

– Да. Классический кинднеппинг. Украли ребенка и теперь хотят получить выкуп. Угрожают какими-то ужасами, требуют, чуть ли не все, что у Сережи есть, а он ведет себя, как последний осел. Мямлит, тянет время, вместо того, чтобы действовать решительно. Его отец ничего подобного не потерпел бы.

– Простите, – шеф смотрел на женщину с откровенным изумлением. – Но если это похищение, то речь идет о жизни ребенка. И ваш сын совершенно прав, что проявляет осторожность. Очевидно, ему даны четкие инструкции, и он вынужден их выполнять.

– Глупости, – величественно отмахнулась Екатерина Алексеевна. – Ничего страшного не происходит. Ему всего-то и нужно – стукнуть кулаком по столу и потребовать, чтобы Елена вернула сына.

– А, так похититель известен?

– Разумеется. Это жена моего сына, Елена.

Александр Сергеевич снова взял в руки фотографию мальчика:

– Простите, Екатерина Алексеевна, боюсь, я неправильно понял. Вы имеете в виду, что супруга вашего сына похитила вашего внука? Своего собственного сына?

– Это не ее сын. Игорь сын Сергея от первого брака. Сережа женился еще в институте, очень… скоропалительно. Это был неудачный год. У мужа открылась язва, и мы были вынуждены срочно ехать в Кисловодск. Сережа на все лето остался без присмотра. А когда мы вернулись, он был уже женат. Какая-то деревенская девчонка, училась курсом старше. Невзрачная серая мышка, ни связей, ни внешности, ни ума, ни воспитания. Я так и не поняла, что Сережа в ней нашел. Разумеется, мой муж быстро все это прекратил. Правда, девочка уже ждала ребенка, Игоря. Но мой муж и это решил. Стоило, конечно, недешево, но Игорь остался у нас, а она уехала к себе в деревню.