– Ну, конечно же, если хотите, – жизнерадостно согласилась девочка. – Я сделаю всё, чтобы вы были мной довольны. Только вы мне скажите на первый раз слова, которые я должна говорить. А потом я лягу в кровать, придумаю настоящую хорошую молитву и буду уже её каждый вечер читать. Теперь, когда я об этом задумалась, мне самой уже интересно стало.
– Ты должна встать на колени, – в полном смятении чувств распорядилась Марилла.
Девочка, преклонив колени возле самых её ног, серьёзно и выжидающе глянула снизу вверх ей в лицо.
– А почему люди молятся обязательно на коленях? Я, например, если бы просто сама захотела помолиться… Я вам скажу, как это бы сделала. Вышла бы совершенно одна на преогромное большое поле. Или ушла бы в самые дебри дремучего леса, там посмотрела бы на небо – вверх, вверх, вверх. На прекрасное лазурное небо, лазури которого просто нет конца, и тогда бы просто почувствовала молитву. Ну а теперь я готова. Что мне нужно сказать?
Марилла почувствовала себя в ещё большем смятении, нежели прежде.
Она собиралась научить Энни простенькой традиционной детской молитве «Теперь, укладываясь спать», но, обладая, как я вам уже говорила, намёком на чувство юмора, вдруг спохватилась, насколько несопоставима эта молитва для деток в белых одеждах, лепечущих возле нежных матерей и сквозь родительскую любовь познающих милосердие Всевышнего, с Энни, сознания которой Божья любовь не коснулась именно потому, что девочке этой не довелось испытать к себе любви человеческой.
– Ты достаточно уже большая, Энни, чтобы самой молиться, – только и смогла в результате ответить Марилла. – Просто поблагодари Бога за благословение и попроси смиренно Его, о чём хочешь.
– Постараюсь как можно лучше, – пообещала девочка, утыкаясь Марилле в колени. – Милостивый Отец наш Небесный! Так священник говорит в церкви, я полагаю, в личной молитве это тоже будет нормально, – и, подняв голову, Энни продолжила:
– Милостивый Отец Небесный! Благодарю Тебя за Белый Путь Радости, Озеро Сияющих Вод, за Бонни И за Снежную Королеву! Я на самом деле так благодарна! За них и за все другие благословения, которые мне приходят в голову, чтобы Тебя отблагодарить! Ну а что до вещей, мне их нужно такое количество, Что перечислять очень долго. Поэтому скажу только о двух, самых главных: пожалуйста, позволь мне остаться в Зелёных Мансардах! И пожалуйста, помоги стать красивой, когда я вырасту!
Остаюсь с уважением, Ваша Энни Ширли.
– Ну, я всё правильно сделала? – с надеждой осведомилась она, вставая с колен. – Было бы у меня время подумать, конечно бы, вышло длиннее и поторжественнее.
Бедная Марилла смогла сохранить присутствие духа лишь потому, что была уверена: слова Энни вызваны не непочтительностью, а невежеством. Уложив девочку в постель и мысленно поклявшись себе завтра же научить её настоящей молитве, она уже двинулась со свечой прочь, когда была остановлена возгласом:
– Мне только что пришло в голову, что я должна была вместо «с уважением, Ваша» сказать «аминь»! Ну как священники делают, правда? Я про это забыла, но чувствовала, что молитву нужно чем-то завершить. Вот и произнесла такие слова. Как вы считаете, это имеет какое-нибудь значение?
– Я полагаю… что нет, – сочла за лучшее не вдаваться больше сейчас в подробности Марилла. – Давай-ка засыпай, как хорошая девочка. Спокойной ночи.
– Вот сегодня я с чистой совестью могу тоже ответить «спокойной ночи»! – от души воскликнула Энни, устраиваясь среди подушек.
Марилла спустилась на кухню, где со стуком поставила свечу на стол, а затем пристально поглядела на брата.