С миссис Питер Блуэтт она в жизни не обменялась ни словом, но была много наслышана о скверном характере этой женщины со сварливой физиономией и костлявым телом без единой унции лишнего веса. О её тирании и эгоизме говорили почти все, кому довелось с ней столкнуться. Уволенные служанки рассказывали, до чего она ужасно вспыльчива и скупа, как отвратительно её семейство, скандальны и невоспитанны дети. Марилла почувствовала, что никогда не избавится от угрызений совести, если отдаст Энни в такие руки.

– Ну я, пожалуй, зайду, и обсудим с вами этот вопрос, – произнесла она наконец.

– А вот и миссис Блуэтт идёт по дороге, благослови Господь эту минуту! – воскликнула миссис Спенсер, проводя гостей в большую гостиную, где царил лютый холод. Казалось, воздух, с трудом проникая туда через опущенные тёмно-зелёные шторы, по пути растрачивал всё тепло. – Видите, как удачно складывается, – продолжала хозяйка дома. – Можем решить всё прямо сейчас. Садитесь в кресло, мисс Катберт, а ты, Энн, на пуфик. И не елозь. Позвольте мне взять ваши шляпы. Флора Джейн, пойди поставь чайник. Добрый день, миссис Блуэтт! Мы как раз говорили, как удачно, что вы сейчас появились. Давайте-ка, дамы, я вас представлю. Миссис Питер Блуэтт. Мисс Катберт. А теперь, извините, вынуждена покинуть вас на минутку. Забыла сказать Флоре Джейн, чтобы она вынула булочки из духовки.

Миссис Спенсер, подняв шторы на окнах, унеслась спасать булочки. Энни уселась на пуфик. Крепко сжав на коленях руки, она, как заколдованная, со страхом взирала на миссис Блуэтт. Неужели её и впрямь отдадут на попечение этой женщине с костистым лицом и колючими глазами? К горлу у Энни подкатил ком, глаза защипало до боли, и она опасалась, что не сможет сдержать слёз. Возвратившаяся миссис Спенсер, в отличие от неё, была воплощением бодрой энергии. Лицо её разрумянилось и сияло готовностью сразиться с любой умственной, физической или духовной проблемой и, сколь бы трудна она ни оказалась, моментально найти решение.

– Кажется, с этой девочкой произошла ошибка, – начала она, обращаясь к миссис Блуэтт. – У меня было полное впечатление, что мисс и мистер Катберты пожелали удочерить девочку. Именно это мне от них передали, и именно этим я в своих действиях и руководствовалась. Но, оказалось, им нужен мальчик. А так как девочка, по недоразумению оказавшаяся у них, уже здесь, то, если вы со вчерашнего дня ещё не передумали, считаю, она вам вполне подойдёт.

Глаза миссис Блуэтт хищно обшарили Энни с головы до ног.

– Сколько тебе лет и как тебя зовут? – спросила она.

Девочка сжалась под её взглядом.

– Энн Ш-ширли, – заикаясь и не посмев в данном случае настаивать на прибавлении к своему имени буквы «и», выдавила она. – Мне одиннадцать лет.

– Хм-м. Смотреть-то особенно не на что, однако ты жилистая. Не знаю почему, но жилистые оказываются самыми выносливыми. Ну, если я тебя возьму, придётся быть примерной, умной, почтительной и полностью отрабатывать своё содержание. На другое и не рассчитывай. Полагаю, мисс Катберт, вы от неё избавлены. Младший, видите ли, у меня очень капризный. Я уже вся извелась, ухаживая за ним. Так что, если не возражаете, могу забрать её прямо сейчас.

Марилла, глянув на бледную до синевы Энни, поневоле смягчилась. Глаза девочки застыли от ужаса. Это был обречённый взгляд беспомощного существа, вновь загнанного в ловушку, из которой ему недавно, казалось, удалось выбраться. Мариллу вдруг охватила тревожная уверенность: если она не ответит сейчас на безмолвную мольбу девочки о спасении, этот взгляд будет терзать её до конца дней. Больше того, Марилле совершенно не нравилась миссис Блуэтт. Отдать такой женщине чувствительного, нервного ребёнка? Нет, не могла она на это пойти.