Итак, я спокойно работал, и, глядя со стороны, можно было предположить, что все замечательно. Однако, как это часто бывает, «в тихом омуте черти водятся». Так и в моей душе назревало недовольство. Спокойная рутинная работа с заранее, на годы вперед, расписанным планом плохо соответствовала моему темпераменту. И было еще одно обстоятельство, которое создавало внутреннее напряжение и недовольство. Читая красивые иностранные журналы типа «Surface Science» и «Physical Review», я каждый раз страдал от несоответствия западного научного уровня и нашего советского. Там уже в полном ходу были компьютерные технологии и современные методы обработки данных, любой научный центр мог заказать самую последнюю аппаратуру, у нас же об этом не приходилось даже мечтать. Возникало опасение, что вся та работа, на которую я трачу столько сил и времени, может быть выполнена на Западе в значительно более короткие сроки на гораздо более высоком уровне. Однако эти опасения были только легкими облачками, до поры до времени не сильно портившими ясную картину моей научной деятельности.

Но однажды я увидел объявление о лекции: «Что такое биополе?» Лекцию проводила какая-то дама, ни фамилию, ни принадлежность которой я сейчас уже не помню, и рассказывала она о вещах достаточно простых, на мой сегодняшний взгляд, – о телепатии, об экстрасенсах и об эффекте Кирлиан. Но тогда эта лекция произвела на меня большое впечатление: оказывается, есть еще в мире настоящая Тайна и есть ученые, которые занимаются ее изучением. «Вот бы попасть в их число!» – с тайной завистью подумал я тогда. Я даже стал выяснять, кто и где этим всем занимается, но, так ничего не узнав, отодвинул эту мысль подальше в глубь памяти.

И вот однажды вызывает меня мой научный руководитель – доцент Норберт Георгиевич Баньковский – и спрашивает:

– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?

Здесь мне кажется необходимым рассказать предысторию этого вопроса. В начале 70-х годов эффектом Кирлиан занимались во всем мире… кроме Советского Союза. Проводились международные конференции, издавались книги, а в научных кругах СССР об этом было мало кому известно. Такое положение дел вызвало беспокойство в Советском Комитете по Науке и Технике – головной организации, отвечавшей перед ЦК КПСС за развитие науки в СССР. Комитет дал указание Президиуму Академии Наук СССР разобраться в этом вопросе; Президиум, рассмотрев проблему, отправил ее для детального изучения в Совет по физической электронике АН СССР; Председатель Совета академик Н.Д.Девятков на одном из текущих совещаний обратился к своему хорошему знакомому – профессору Н.Н.Петрову, заведующему кафедрой физической электроники Ленинградского Политехнического института – с просьбой сделать обзор литературы по этой теме и доложить на одном из следующих заседаний. Профессор Петров обратился с той же просьбой к своему подчиненному и другу – доценту кафедры Н.Г.Баньковскому, последний вызвал младшего научного сотрудника Константина Короткова. Так прозвучал для меня первый звонок Судьбы, круто изменивший не только мою научную карьеру, но, пожалуй, и всю жизнь.

– Константин Георгиевич, вы слышали что-нибудь об эффекте Кирлиан?

И вот с этого вопроса началось мое путешествие в мир загадочных свечений, мир тонких энергий, колдунов в галстуках и серьезных ученых с беспокойными сердцами.

– Да, Норберт Георгиевич, как раз недавно я слушал лекцию о биополе, и там упоминали об этом явлении. Насколько я понял, это метод исследования биологического поля у человека и растений.