Вот почему Турна, при всей его доблести и храбрости, античный читатель «Энеиды» воспринимал как того, кто ведёт себя недостойно, фу таким быть.

И вот почему Вергилий так настойчиво всю дорогу называет Энея insignis – слово трудное для перевода, но ничего лучше, чем благочестивый, пока так и не придумали. Потому что в мире поэмы он – идеал современника; по римским понятиям, он находится примерно на том же месте, где по христианским находился бы святой. И кстати, местночтимым богом, то есть на римские деньги святым, он в конце концов и станет. Почему? Потому что он чтит волю богов и не подвержен страстям.

Ну что ж, вот теперь вы снаряжены в поход. Хотя бы самым необходимым.

Поехали.

Итак,

Воспоём же ратные подвиги и восславим героя, что первым, спасшись из сожжённой пожаром Трои, пристал к берегам Италии. Юнона, жестокая и злопамятная царица богов, много лет заставляла его скитаться по земле и по морю, но в конце концов, после многих бедствий и войн, в области Лаций, там, где Тибр впадает в Тирренское море, наш герой и его дети заложили города Лавиний, Альба-Лонга и, наконец, Рим. В этот город они перенесли реликвии своих предков и здесь же дали начало новому народу – народу римлян. С чего всё началось? Почему Юнона так ополчилась на нашего героя, почему насылала на него несчастье за несчастьем? Почему так гневалась на человека, известного своим благочестием и почтительным отношением к богам? Или боги безжалостны к нам безо всякой причины?

Гордый Карфаген, богатый и могучий город, стоял на юге Тирренского моря, на берегу Тунисского залива, и Юнона была его покровительницей. Храм царицы богов здесь был больше и роскошнее, чем на родном её Самосе, здесь хранились её доспехи и колесница. Она мечтала, что когда-нибудь Карфаген станет повелевать всеми другими народами. Но она знала и о пророчестве: что будто бы от поверженного троянского древа произрастёт побег нового народа, и этот народ однажды сровняет Карфаген с землёй. Так предсказали Парки. Юнона вела Троянскую войну на стороне греков и вышла победительницей, но не успокоилась на этом. Троянцев она ненавидела люто и давно, с тех пор, как царский сын Парис признал прекраснейшей не её, а Венеру, с тех пор, как Юпитер пренебрёг ею ради Ганимеда, ещё одного юноши древнего царского рода тевкров. Сам этот род произошёл от другой давней измены её божественного супруга, и её ненависть к этому роду не ослабла и после того, как стены Трои пали, а уцелевшие троянцы, спасаясь от грозной ярости Ахилла, погрузились на корабли и отдались на волю волн. Юнона сделала всё, чтобы они не могли найти дороги в Лаций. Немало горя пришлось хлебнуть будущим основателям Рима, и уже много лет скитались они по волнам.

Обитые медными пластинами носы кораблей взрезали зеленоватые волны – то флот троянцев отчаливал из царства Акеста, от северо-западной оконечности Сицилии в сторону Лация. Видя это, Юнона не могла сдержать ярости:

– Неужели я должна смириться с тем, что они доберутся до Италии? Пусть их ведёт туда судьба, но разве боги не сильнее судьбы? Афина отомстила Аяксу, когда он возвращался из Трои, за то, что в её храме он силой взял Кассандру. Она сожгла корабли греков молнией, а самого Аякса бросила на острые скалы. А я – царица богов, сестра Юпитера и его жена – столько лет не могу справиться с троянцами! Кто же станет после этого почитать меня, кто будет приносить дары в храмы, кто будет мне молиться?

Во мгновение ока Юнона перенеслась на Липарские острова, мрачные и безжизненные вулканические скалы неподалёку в Тирренском море, что были вотчиной повелителя ветров Эола. Здесь, где в глубоких пещерах томились в заточении бури и грозы, сам Эол восседал на скалах, и в руках у него был жезл – символ власти, вручённый ему Юпитером. Из глубин пещер доносились рёв и рокот закованных в цепи стихий.