– Как быстро ты смирной становишься.

От удовольствия в его голосе мне противно. Но часто киваю, лишь бы он отстранился. Запах перегара забивает лёгкие, от мужчины несет чем-то терпким и противным.

Задерживаю дыхание, пока мужчина от меня не отстраняется. Делает шаг назад, раздраженно смахивает лепестки с пиджака. Смотрит оценивающе, но потом кивает. Отступает от меня.

– Мне просто время нужно, - тараторю, стараясь убедить мужчину. – Всё быстро так! Мне даже не дали осознать всё. В одиночестве.

– Будет тебе время в одиночестве. Собирайся. Услышу хоть писк – вернусь.

– Не услышите.

Потому что я оставаться здесь не собираюсь. Жду, когда дверь хлопнет, и только тогда начинаю дышать. Бросаюсь к окну, распахиваю его и расслабленно выдыхаю.

Не так высоко, всего второй этаж. Я могу… Могу спуститься вниз и подобраться к забору. Главное, за пределы территории выбраться, а там разберусь, как мне домой вернуться.

А Юнус пусть кого-то другого воспитывает.

Я боюсь, что сейчас кто-то зайдёт. Сдергиваю с кровати покрывала и простыни, связываю между себя крепкими узлами. Я надеюсь, что они будут крепкие, выдержат мой вес.

Привязываю один конец к ножке стола, дергаю, проверяя. Вроде, не должно отвязаться. А даже если упаду, то не так высоко. Всего второй этаж, это не конец мира.

Не представляю, как я буду в одном халате бежать. Короткий, легкий, совсем не согревает. А на улице разгар зимы, сугробы. Но лучше околеть, чем за этого замуж выйти.

Ни уважения, ни манер. Одна сила, которой мужчина не постыдился пользоваться. Подлец. Меня передёргивает, как вспоминаю его взгляд. Цепкий и развязный. Всю меня осмотрел, как вещь.

– Пожалуйста.

Прошу у высших сил, когда сбрасываю свой «трос» за окно. Снимаю тапочки, отправляя их вниз. Жаль, больше нечего с собой прихватить. Но времени думать нет.

Забираюсь на подоконник, хватаюсь руками за тонкие простыни. Пальцы дрожат, соскальзывают. Мне кажется, что я сразу вниз полечу. Но нет, держусь, вишу на вытянутых руках.

Говорила мне мама, чтобы я больше спортом занималась. Никогда не повредит. Хотя бы умела спускаться по канату. А каждое движение вызывает боль в мышцах.

Я не уверена, сколько длится спуск. Несколько секунд или целую вечность? Только знаю, что скоро меня хватится. Кто-то из тех «тетушек» снова придёт меня поучать.

До земли остается всего ничего, когда пальцы разжимаются. Цепенеют от холода, и не могу держаться. Хватаюсь из последних сил, но вот-вот сорвусь и сломаю себе что-то.

– Ох, мамочки.

– Держу.

Крепкие ладони сжимают моё тело, тянут вниз. Мужчина легко прижимает меня к себе, а потом медленно опускает. Ноги подкашиваются, когда я оказываюсь на земле.

Холодно, жутко. Кожу щиплет и стоять неудобно. Не убилась, так заболею. Но это такая мелочь, что даже не обращаю внимания. Только ищу свою тапочки, а нахожу их в руках незнакомца.

– Отдадите?

Мужчина без вопросов отдает, внимательно меня разглядывает. А я только украдкой поглядываю, не понимая, что будет дальше. Сейчас всех позовёт или лично к Юнусу отведёт?

Незнакомец трет затылок, треплет темные волосы. Медлит, а я его могу рассмотреть лучше. Аккуратно подстриженную бороду, расстёгнутые пуговицы рубашки. Он не такой огромный, как Юнус, не вызывает паники и страха.

– Здесь забор под три метра.

– Справлюсь, - у меня другого выхода нет. – Глупо надеяться, что вы в полицию позвоните, да?

Спрашиваю, затаив надежду. Крошечную, ядовитую. Он не выглядит как мой жених недоделанный. Кажется, даже с сочувствием смотрит. Мужчина должен понимать, что это всё неправильно.