И с такими людьми старался не общаться. Кто ж знал, что Юнус окажется подобным мудаком? Я видел его прошлую жену, та казалась довольной всем. И откуп при разводе получила.

Мамедову давно за сорок, а и ему бес в ребро ударил.

И меня под дых бьет.

Потому что…

Ну не могу я так.

Спокойно смотреть, когда девушки страдают.

– Что за…

Отшатываюсь, когда меня по голове бьет. Сверху прилетает чем-то твердым. Оглядываюсь, пока не замечаю на земле ярко-зеленый тапочек. Тру затылок, на котором точно шишка будет. И едва успеваю словить второй.

А меня-то за что?

Я поднимаю взгляд, понимая, что из окна веревка торчит. Связанные между собой простыни. Чумная. Решила, что так сможет выбраться? И не боится упасть?

Отхожу в сторону, наблюдая. Это не моё дело. Но и сообщать о побеге невесты я не обязан. Так ведь? Меньшее, что я могу сделать, чтобы не чувствовать себя подонком.

– Ой! – вскрикивает, раскачивается. – Мамочки.

– Держу.

Сжимаю бедра девчонки, пока та себе шею не сломала. Легкая как пушинка. Даже не кричит, когда помогаю спуститься вниз. Мягко опускаю на землю, рассматривая.

Черт.

Девчонка совсем, з пронзительными зелеными глазами. Хлопает длинными ресницами, смотрит пристально. Ежится от холодного воздуха, в тонком халатике стоит. Нашла в чём бежать посреди зимы.

Злюсь. На всех махом. И на девчонку, которая именно сейчас решила на глаза попасться. И на Мамедова. Знает же, что я это не одобряю. Против семьи пошел из-за подобных традиций. А друг всё равно на свадьбу пригласил.

И на себя злюсь, гнев закипает, в черепушку бьет. Потому что не могу глаза закрыть, отвернуться. Надо Юнусу крикнуть, пусть забирает пропажу. Но язык не поворачивается.

Кулаки чешутся, хочется кому-то кровь пустить. Разобраться, потому что это не нормально. Ни капли. Этой девчонке впору на первые свидания бегать и с подружками сплетничать.

Сколько ей, восемнадцать?

Двадцать максимум.

Не наша, да.

Светлая кожа, белоснежная. И тонкая такая, что венки на ладонях проступают. Поправляет волосы, удивительного оттенка. Из серебряного в каштановый перетекает. Бесит, когда волосы красят, но этой…

Этой идёт всё, пожалуй.

Мамедов не соврал – действительно красивая. Вся такая ладная, миниатюрная. Глаз не оторвать, даже если очень постараться. И смотреть на неё нельзя, и моргать не хочется.

– Отдадите? – кивает на тапочки, протягивает руку. – Спасибо.

– Здесь забор под три метра.

– Справлюсь, - гордо вздергивает подбородок, смотрит с вызовом. – Глупо надеяться, что вы в полицию позвоните, да?

– Прости, но здесь без моей помощи придётся справляться.

– Но… Вы сейчас позовёте охрану? Пожалуйста, я…

– Нет, - отступаю в сторону, делаю рукой приглашающий жест. – Вперёд, Дика.

– Меня зовут Дина.

Дина.

Перекатываю имя на языке. Резкое и нежное одновременно. Лучшее описание для девушки, которая дрожит передо мной. Но при этом держится уверенно, старается изо всех сил. Не пугается меня, но и не просит помочь.

Умная.

– Иди, Дина, пока тебя не хватились.

Недоверчиво смотрит на меня, медленно отступает. Показательно обращаю внимание на папку в руках, перелистываю информацию. Не вижу девчонку, пусть бежит, куда хочет.

Может, получится?

И я не при делах.

«Идиот» – повторяет сознание.

И я не спорю.

Я и сам не против бы с подобной девчонкой встретиться пару раз. Может, даже на свидание сводить, если сильно зацепит. При условии, что меня не пристрелят раньше.

Но под венец тащить…

Нет, не для меня.

– Хаджиев! – Юнус выскакивает, взъерошенный, с мокрой головой. – Ты девку эту видел?

– Нет. А что случилось? Свадьба отменяется?