Дом Ады стоял на краю жилого комплекса, он граничил с лесом и напоминал укромное убежище, спрятанное от суеты мира. По вечерам сюда стекался запах хвои и сырой земли, а по утрам на стекле оседала тонкая роса. Стоя босиком на прохладном полу кухни, Ада чувствовала, будто живёт не в реальности, а в тихой, долгой паузе между страницами старой книги. Жильцов в округе было мало: часть из них работала в других городах и приезжала ненадолго в комплекс – отдохнуть. В доме напротив всегда было темно, агент по недвижимости сказал, что дом только недавно построили и ещё не сдали.

Вечерами девушка выходила на открытый балкон и рисовала углём в скетчбуке. Она не была художником и делала наброски так, как чувствовала. Уголь пачкал пальцы и быстро заканчивался, но девушка предпочитала именно этот материал за его выразительность.

Иногда, сидя на стареньком кресле на балконе второго этажа, она звонила бабушке и смотрела на чёрные окна ещё незаселённого дома. Она думала о том, кто будет жить там, какая судьба ждёт этих людей, сколько ярких и не очень событий они переживут в стенах недавно возведённого дома, создавая свою историю. Ада любила размышлять о таких вещах и называла это «минуткой профдеформации». Пять лет она занималась реставрацией цифровых архивов. Так получилось, что работу удалось найти ещё на первом курсе и параллельно совмещать с учёбой. Навык Ады вырос настолько, что теперь она могла позволить себе работать фрилансером – без начальников и жёсткого графика. Техника при ней, машина под боком, планируй день как хочешь, и живи припеваючи. Клиенты сами находили её, что было большим плюсом, ведь не нужно было заниматься продвижением – это Ада терпеть не могла. У неё и в соцсетях-то была всего одна фотка, а зачем больше? Ада редко заводила друзей и любила своё одиночество, не считая это чем-то странным или неправильным. Напротив, тишина казалась ей уютной, а одиночество – не пустотой, а пространством, где можно дышать полной грудью.

Она вставала очень рано, когда жилой комплекс ещё спал, и улица была наполнена только утренней прохладой и шорохом ветра. В такие часы мир казался чище, тише и добрее. Ада завтракала фруктовым салатом, надевала спортивный костюм и шла на пробежку. Возвращаясь, она читала пару глав исторической книги и принималась за работу. Часами девушка сидела за компьютером и планшетом, восстанавливая фотографии, старые документы и другие памятные материалы. Работа не казалась ей скучной, скорее наоборот – успокаивала и отвлекала от внутренней суеты. В шуршании старых страниц, в сканах выцветших фотографий, в кропотливом восстановлении утерянных фрагментов было что-то медитативное. Здесь не нужно было притворяться, говорить лишнего или делать вид – только она и память прошлого, тихая, точная, не требующая ничего взамен.

Её жизнь была совершенно простой, кто-то даже мог сказать, непримечательной, до того момента, как в доме напротив загорелся свет.

Глава третья. Полгода назад

Ада кивала головой в такт мелодии. Несмотря на то, что она жила одна, музыку всегда слушала в наушниках. Привычка. К тому же, это помогало сконцентрироваться на работе. Когда песни надоедали, Ада снимала наушники с головы и работала в тишине, совершенно не скучая от этого.

На телефон пришло уведомление от представительницы музейного архива. Сегодня нужно было закончить работу и отвезти документы в город. Такое приходилось делать редко, многих устраивала отправка курьером или онлайн. Но некоторые заказы и сами заказчики требовали другого подхода. Ада не очень любила выезжать из жилого комплекса, но выбора не оставалось.