надзирательницу. — Дочке! — отыгрываю свою роль.

— Какой дочке? — на хриплом выдохе спрашивает офигевшая Полина.

— Своей. — Опускаюсь на корточки, чтобы поменять башмачки местами. — Поль, я тебе потом все объясню, — бубню тише.

— Кайсаров, у тебя что, дочь?! — переходит она на фамилию. Всегда так делает, когда злится на меня.

Елка отшатывается, оставшись стоять на одной ножке. Забив на Полинину истерику, роняю мобильник на пол и успеваю подхватить малявку на руки.

Она испуганно хлопает ресничками, глядя на меня снизу-вверх. А я смотрю сквозь нее — на пошедший паутиной экран. Теперь скандала мне не избежать.

— Как же ты дорога мне, — через силу лыблюсь Елке, — доченька…

4. Глава 4. Лида

Ерзаю в кресле, не находя себе места. Каждая минута превращается в тягучую ириску. Жуешь ее, жуешь, а она не уменьшается, только к зубам противно липнет.

— Лида, все будет хорошо, — успокаивает меня Даниил.

Мне уже улыбаться больно. Лицо судорогой сводит. От стыда и злости на саму себя. Елка никогда меня не простит. Наверное, я погорячилась, решив именно сейчас познакомить ее с Даниилом. Но когда? Мы же собираемся пожениться. Я сама сказала: «Да»! Никто за язык меня не тянул.

Звонит воспитательница.

У меня все внутри переворачивается. Боюсь, Елка что-то устроила. Не удивлюсь, если сорвала представление, отказавшись выходить на сцену. И ее можно понять. Для кого выступать, если никто из семьи не удосужился прийти посмотреть? Бабушка с давлением. Дедушка возле нее. У тети заказов на праздничные торты по самую макушку. А я, как самая непутевая мать, предпочла бойфренда дочери. Тьфу на меня сто раз!

— Ли-и-ида-а-а, — приводит меня в чувство Даниил, — телефон.

Я спохватываюсь и дрожащим пальцем принимаю вызов. Сначала в ухо пиликает сигнал, что батарею не мешало бы зарядить, а потом слышу голос воспитательницы.

— Лидия Михайловна, здравствуйте!

— Что-то случилось? — паникую я, подскакивая с кресла и хватаясь за голову.

— Лида, сядь. — Даниил тянет меня обратно. — Мы взлетаем. Пристегнись. — Он сам начинает возиться с ремнями, потому что меня куда больше заботит дочь.

— Нет, все хорошо. Елина сейчас на сцене. Отлично играет. У нее талант.

«Поэтому ты и дала ей тупую роль оленя!» — про себя ругаюсь я, зная, как эта женщина ненавидит мою дочь.

— Меня интересует ее отец, — вдруг переключается она на животрепещущую тему.

— Вы серьезно? — усмехаюсь я. — Хотите вот так, по телефону, обсудить ее отца? Вам не кажется, что лезть в это, как минимум, бестактно?

Умом понимаю, что меня несет, но не могу остановиться. Почему всем есть дело до ее отца? Кому какая разница? Как будто она единственный ребенок в мире, на которого плевать отцу!

— Лидия Михайловна, ее отец сейчас находится в зале и аплодирует Елине громче всех.

У меня падает челюсть.

— То есть?

— Вы не в курсе? — удивляется она, словно рада поводу обратиться в органы опеки. — Елина пришла в детсад с незнакомым мужчиной и представила его своим отцом. Она так крепко прижималась к нему, что я ни на секунду не усомнилась. Но все же, как только выдалась свободная минутка, решила известить об этом вас. Так это ее отец?

Она буквально давит на меня этим вопросом. Елка была убита тем, что я опоздала на рейс, а следующий задержали. Она не стала бы обниматься с посторонним мужиком. Я свою дочь прекрасно знаю, а она прекрасно знает, куда бить чужим дядькам со всей дури. Значит, это не кто-то посторонний. Она его знает и просто разыграла перед этой ведьмой и своими одногруппниками очередную сцену. Ведь ей обидно, что к ней никто не пришел в то время, как некоторые семьи там целым кланом.