— Я не могу в это поверить, — захлёбывалась я слезами.

— Сосед сказал, что купит наш дом. Так что может ещё и деньгами разживёмся, мыла купим кусок на эти деньги, — ядовито высказалась Женька и более мягко добавила, — Тебе не больно ходить?

Старшая сестра подошла ближе и обняла меня, выталкивая переноску с котёнком. — Как ты себя чувствуешь? Где больно?

— Мне совсем не больно. Совсем, девочки.

Не поверили.

Женька крепко взяла меня за руку, а вот теперь стало больно, пальцы сжала и тащила слишком быстро за собой.

— Женька, прекрати её так тащить! Слышишь меня?! А то сама блядью и станешь! Она не виновата!

— Дура! — ревела Женя. — Я с этим уродом поговорю!

То что происходило я поняла только в полицейском участке. Игоря Кузнецова с компанией посадили под домашний арест до выяснения подробностей. По мнению всех жителей города, пять пьяных мужиков меня догнали в лесу и жестоко изнасиловали. Меня нашли сёстры, которые подняли шум на весь частный сектор. Пошли искать и нашли у реки рано утром. Голую, всю израненную и изрезанную.

Начали выяснять, а меня видели с Игорем Кузнецовым, видели, как он с друзьями садился в машину и ехал в сторону частного сектора.

Я – жертва.

Моих обидчиков поймали. Меня увезли в больницу, где я провалялась без сознания три дня. За это время девочки похоронили нашу маму. Через полгода они смогут продать дом. И навсегда забудется этот город. И всё, что в нём произошло.

Но что произошло?!

Меня пугало то, что все мои видения могли оказаться именно видениями, бредом.

Я не испытывала никакой боли и даже чувства опустошённости. Или что-либо связанное с жестокостью. Только то, что меня Кузнецов и компания напугали. Но это прошло.

Однажды я сяду и вспомню всё детально, как происходил мой первый раз. А так отрывками пока. Но такими интересными, фантастическими и сказочными. Улыбка на губах. Девчонки неправильно её понимали. И боялись, как бы у меня крыша не поехала.

А у меня всё было замечательно. Только вот на теле много ссадин.

Я была изрезана, потому что серьёзно поранилась, когда падала с берега реки. Там были стёкла и арматура. Ещё, сидя в драконе, поцарапалась об его чешую. Ирбис сказал, что боль он уберёт, а вот сами порезы должны будут самостоятельно зажить, ведь я – человек. И он оказался прав. Я не чувствовала боли. И ссадины заживали. И между ног тоже неплохо у меня. Не девственница уже.

Ирбис не сдержался, прикусил меня пару раз в порыве страсти. Между прочим, я ему простила. Кажется, тоже царапалась и кусалась. Пусть мой первый раз такой необычный, и оргазм неполноценный, точнее вообще его не было, но мне так всё понравилось!

Я бы хотела вернуться на то место и познакомиться с котиком поближе. Но вряд ли найду.

Нам нельзя быть вдвоём. Ведь он не человек вовсе.

А теперь я представила, как это всё расскажу своим сёстрам и господину участковому, сына которого обвинили в групповом изнасиловании.

Меня просто в психушку отправят.

Лучше потом, когда всё устаканится, я просто расскажу сёстрам свою сказку, свой сон чудесный. Они поймут.

Поэтому я промолчала.

Полицейский участок располагался на первом этаже пятиэтажки. Нас привели в отдельный, небольшой, прокуренный кабинет. Окно было открыто. Стол старый завален документами, телефоны, которых уже не существует в природе. Стационарные что ли? Надо же. Стены от пола до потолка облеплены какими-то объявлениями, и архивные папки на столе стопками. Кузнецов старший такой суровый и грозный мужчина в форме предложил нам стулья. Никто из девочек не сел.

— Вы не выгородите своего сына. Слышите?! Я напишу в прокуратуру! А ещё лучше ФСБ! Потому что тут непонятно, что делается, — бушевала Женька, когда грузный мужчина садился за стол. Он сложил на столешнице руки, скрестив пальцы в замок и внимательно слушал.