В государстве Хулагуидов наряду с военно-кочевой знатью, в основном монгольской и тюркской, сохранилась и часть провинциальной оседлой земельной знати (в основном иранской), которой удалось сохранить свои владения во время монгольского нашествия, кроме того, во многих областях сохранялись вассальные наследственные владетели – местные династы. Правителями областей были либо члены правящего рода, либо представители высшей чиновной знати, часто родственники вазиров (например, 10 из 14 сыновей Рашид ад-дина).[155]
В турецких эмиратах запада Малой Азии (Ментеше, Айдын, Сарухан и Кареси) XIV–XV вв. аристократию составляли ближайшие родственники правителя (улу-бея), на местах вокруг его сыновей, назначаемых правителями областей, группировались влиятельные беи – бывшие предводители гази. Высшая знать в бейликах (так называемые «столпы государства» – аян-и девлет или эркан-и девлет) была немногочисленна, европейские наблюдатели сообщают о восьми «великих баронах» в Сарухане. Их голос был важен при выборе нового улу-бея.[156]
В Сефевидском Иране, созданном кочевыми тюркскими племенами, первое время ведущую роль играла их знать, к середине XVI в. все посты наместников областей, важные военные и придворные должности занимали представители 114 кызылбашских семей. Кроме того, к высшей знати относились покоренные местные владетели Луристана и Курдистана, ханы Гиляна, цари Картли и Кахетии. Но при Аббасе (1587–1629) тюркская знать была оттеснена, и из 114 осталось только 35 родов, а военная знать пополнилась представителями курдов и луров и особенно гулямов (преимущественно армян и грузин).[157] Правящая элита при Каджарах составляла не более 3 % господствующего слоя в государстве, в ее состав входили не более 200 семей. Фактически все высшие должностные лица породнились с Каджарами, взяв в жены сестер, дочерей, теток и других родственниц шаха или выдав своих дочерей и сестер за шаха и членов его рода.[158]
Слоем, соответствовавшим европейскому рыцарству, был слой служилых землевладельцев-воинов. Еще в халифате воинам стали давать небольшие наделы с крестьянами (катиа), которые стали передаваться по наследству. Например, в середине VII в. в округе Казвина такие наделы получили 500 арабских воинских чинов, и эти земли оставались в руках их служащих потомков еще в X в.[159] В дальнейшем распространился институт икта – прижизненного условного держания (от деревни до целых областей) с правом сбора налогов (на время занятия должности или пожизненно за заслуги); эта форма проявляла со временем тенденцию к наследственной передаче вследствие распространившейся практики наследования должностей.
В государстве Фатимидов все воины делились на три разряда: к первому относились эмиры (командиры 100,40 и 10–5 воинов), ко второму – свита халифа (гвардия), к третьему – воины, составлявшие остальную армию.[160] Если до конца X в. ведущая роль в армии принадлежала берберской верхушке, то затем на первое место вышла гвардия, из командиров которой вышла новая военная знать, которую с середины XI в. стали наделять землями на правах икта, к концу XI в. она стала всесильной, сделав халифа марионеткой.[161] В Сельджукском государстве каждый воин, занесенный в реестры военного дивана, получал икта. Помимо воинов икта раздавались и иным лицам в индивидуальном порядке (в один из дней были розданы 75 дипломов на икта).