Наталия Владимировна вздохнула:

– Слава богу, ушла. Ты не слушай, Лизочка, что она говорит. Она сумасшедшая. Как это глупо, только утром я вас какой-нибудь час и вижу, и то всегда мешают.

Внизу затрубил автомобиль. Лиза подбежала к окну:

– Наташа, это Кролик.

– Кролик? Дай мне зеркало, Лизочка. – Наталия Владимировна быстро напудрилась, поправила волосы. – Его только недоставало. С самого утра. Открой ему, Коля. Терпеть не могу, когда он скребется в дверь.

Абрам Викентьевич Рохлин, по прозванию Кролик, уже шел по саду. Он был очень маленького роста. Его короткие ноги в желтых сапожках неуверенно и осторожно ступали по песку аллеи. Круглые, светлые, выпуклые глаза растерянно и лукаво поблескивали из-под пенсне.

– Можно? Не спит? Не сердится? – спросил он робко.

– Здравствуйте, Кроличек. – Лиза протянула ему руку. – Наташа уже проснулась.

Он вошел как-то боком, держа в руке шляпу и сигару.

– С добрым утром, Наталия Владимировна. Как вы спали?

Наталия Владимировна поудобнее села, опираясь на подушки.

– Ах, это вы! – насмешливо и зло проговорила она. – А вчера почему не были? Принесли?

– Принес, принес. – Он осторожно стал доставать бумажник. Сигара упала на пол.

– Не пачкать тут. – Наталия Владимировна нахмурилась. – Сигару выбросьте в окно. Давайте бумажник. Идите, дети, играть.

– Тут не все. – Кролик вытер лоб платком. Его круглое, бритое лицо трусливо сморщилось. – Кажется, сердится. Пронеси, Господи, – прошептал он.

– Идите, дети.

Коля и Лиза вышли. Лиза, громко топая, выбежала на террасу, но, постояв с минуту, повернула обратно и уже на носках вернулась к двери. В замке торчал ключ и ничего не было видно. Лиза приложила ухо к замочной скважине. Наталия Владимировна что-то быстро и сердито говорила. Вдруг что-то хлопнуло. Что это – бумажник полетел в стену или пощечина?

– Ты, ты, ты сама! – пронзительно взвизгнул Кролик высоким бабьим голосом.

Лиза, зажимая рот рукой, чтобы не расхохотаться, выбежала в сад.

– Кролику влетает, – крикнула она, захлебываясь от смеха.

Николай сидел на качелях рядом с Лизиной подругой Одэт. Одэт подняла голову и подозрительно взглянула на Лизу:

– Что это Коля рассказывает? С кем это ты вчера?

Лиза пожала плечами:

– А тебе что? Завидуешь?

– Ничуть не завидую. Только что это за англичанин такой? Откуда взялся?

Лиза подпрыгнула и повернулась на одной ноге:

– Много знать будешь, скоро состаришься.

Одэт обиженно прикусила губу. Лиза дернула ее за рукав:

– Не дуйся. Мы сегодня кутить будем. Я возьму тебя с собой. Сама его и расспросишь. Хочешь?

Одэт кивнула. Брови ее все еще хмурились.

– Ну улыбнись. Поцелуй ее, Коля, ведь она влюблена в тебя.

– Глупости. Ты все выдумываешь.

– Кромуэль уже ждет нас. Надо снять эту амуницию. – Лиза подняла ногу в коротком чулке и сандалии. – Идем, Одэт, помоги мне одеться.

– Только не очень мажься, а то с твоими волосами у тебя вид глупый и неприличный, – крикнул им Николай вдогонку.

– Не твое дело, смотри за собой, – огрызнулась Лиза.

Николай остался в саду. Как всегда, когда он оставался один, он думал все о том же: где и как раздобыть деньги. Деньги были нужны, чтобы веселиться. Без денег не стоило жить.

Веселиться – ездить по ресторанам, покупать галстуки, играть в карты. Веселиться – значило жить. Без денег не стоило жить.

Но денег не было. Не считать же деньгами пятьдесят франков, которые он получал на «свои» расходы. Вот Лиза нашла этого англичанина. Надо посмотреть.

Николай оттолкнулся ногой и медленно закачался.

«Возятся тоже!» – раздраженно подумал он.

Кромуэль ждал их на пляже.