Халисари - мать Флайдина, сестра и советница великой матери дроу

Халисари стояла на коленях, съежившись, ожидая, когда сестра ударит, но великая матерь медлила. Когда же, советница подняла глаза, королева сказала:

– Жаль, что ты не поняла, Хали, что боль существует для наказания и контроля, но никак не для того, чтобы срывать свое раздражение. Своим воспитанием ты добилась ненависти Флайдина. Ты считаешь, что твой сын, приведя в исполнение такой сложный план, не предполагал, что ты его будешь наказывать? Он это знал, но его ненависть оказалась сильнее боли. И вот сейчас, сестра, я приказываю тебе: никакой мести Флайдину, никаких наказаний мужей или телохранителя. Иначе мужья, устав терпеть, прирежут тебя сами. Это не такая уж большая потеря, но кроме убийства твои мужья, ослепленные местью, могут навредить мне и государству. Как ты понимаешь, если первое я могу допустить, то второе – нет. И, милая, – в голосе Шаинари появились ласковые нотки, – если ты нарушишь мой приказ, придется тебя убрать.

Королева сделала пас рукой, и Халисари пригвоздило к стене, распяв в форме морской звезды. Советница хрипло стонала от дикой боли, скрутившей каждую мышцу.

– И перед тем, как оборвать нить твоей жизни, – продолжала Великая матерь, спокойно прохаживаясь по комнате, – я буду наслаждаться твоими мучениями. Как ты понимаешь, я не могу оставить твои проделки без наказания…

– Прошу у тебя милости… – сквозь боль прошептала провинившаяся.

Шаинари взяла со стола яблоко, достала нож и подошла к советнице.

– Если ты нарушишь приказ, я буду долго издеваться над тобой. Проделаю на тебе все то, что ты делала со своими мужьями и сыном, а потом придумаю что-нибудь своё. Фантазия у меня хорошая. Ты будешь умирать долго. Я с удовольствием буду снимать с тебя твою нежную кожу…

Королева медленно и демонстративно начала чистить спелый плод, кожура падала на пол. Сладкий сок пачкал её пальцы. Ужас проступил на лице Халисари, она затряслась и зашептала:

– Не надо, нет! Я сделаю все! Все, что ты пожелаешь!

– Очень хорошо, но наказать тебя все равно придется, – великая матерь вонзила нож в спелое яблоко, и Халисари завизжала.

Она корчилась в судорогах боли, распятая на стене, а королева наблюдала за ней с улыбкой, по кусочку поедая яблоко. Наконец, наказание закончилось. Голова Халисари безвольно свесилась набок, по подбородку бежала кровь. Великая матерь подошла к сестре и грубо подняла её голову за волосы.

– Слушай внимательно, – Шаинари отвесила ей пощечину, тем самым приведя в чувство, – если ты не хочешь кормить цархов в бездне*, даже и не думай что-то скрывать от меня. Я знаю о твоих планах всё. Понимаешь меня, всё. Даже не думай, что удастся провернуть что-то незаметно для меня. Поняла?

–Да, – беззвучно, одними губами прошептала Халисари.

Еще один пас рукой, и сестра королевы безвольно упала на пол.

– Эдиина, Лишем, – позвала великая матерь. От ничем не примечательной части стены отделился мужчина. Заклинание иллюзии брызгами слетело с него, – отнесите эту… мерзость ко мне в комнату и приведите в порядок. Люди не должны знать, что у нас тут происходит. Десять минут вам на все. Этого хватит, чтобы она дошла до своих комнат. И пусть отлеживается там.

Посол и телохранитель принялись выполнять волю своей королевы. Через минуту о том, что было, напоминали только капли крови на полу. Так же незаметно, как Лишем, в покоях проявился Илдир.

– Какое прекрасно представление! – восхитился он, подойдя к жене и взяв её за руку, – даже я немного испугался. А уж Халисари и вовсе чуть не обделалась.