Очень хочется пройтись по саду, вот только смогу ли я попасть в дом обратно, вдруг захлопнется дверь? Или все же рискнуть. Ночь теплая, лунная, когда еще у меня будет такая возможность, просто пройтись, не известно. Тем более тут, о чудо, нет никаких надсмотрщиков, делай, что хочешь. Если раздеться, чтоб не испортить одежды, можно поваляться в траве, окунуться в заросший пруд. Сквозь окно вижу россыпь мелкой росы в зарослях сада, так красиво и так хочется ее тронуть, на миг, на один только миг представить себя снова свободным. Ведь я даже не знаю, не помню, каков он, этот сладостный запах свободы, про который все твердили кругом там, в питомнике. Так почему бы и нет? Разрешила же мне госпожа пройтись по саду, значит, точно можно, и я этим не нарвусь ни на что. Рука сама собой опустилась на извитую ручку, змейка в руке шелохнулась и чуть обхватила запястье, я нашел в себе смелость ответить легким поглаживанием пальца по латунным чешуйкам. Расслабилась, отпустила руку, значит, можно идти. На миг я будто бы снова задохнулся, но не так как до этого. Просто меня почти снес с ног ночной аромат. Прелая земля, цветы, трава, запах водной глади и мелких животных, что прячутся в пышной листве. Сам не понял, как смог так быстро раздеться, как влетел в воду и сделал пару кругов по поверхности домашнего озера. Сказка. Невыносимо острый запах ночной тишины и свободы. В ветвях высокого дерева ухнул филин, где-то вдали ему вторит другая ночная птаха. Великие боги, дайте мне шанс здесь остаться хоть ненадолго, очнуться от рабского прошлого, вспомнить истинного себя самого. Приручить госпожу. Ясно, как смена ночи и дня, что я ей нужен только как пища, но вдруг я смогу надеяться и на что-то другое, большее, уцепить хоть краешек обычного счастья, не любви, но признательности. Глупый раб, размечтался, ничему тебя жизнь, воспитатели и хозяин так и не смогли научить. Вылезай на берег и сохни, пока никто не заметил твоей вольности. Касаться воды в пруду разрешения не было.

Повинуясь голосу разума, направился к дому. Одежду на мокрое тело не рискнул натянуть. Питомцу можно и так обойтись, гордость и стыд – привилегия свободных. Одежду портить грязью точно нельзя, не для того она покупалась. Тем более, пока никто меня здесь не видит, не страшно пробежаться по дому нагим. Горячий душ под ворчание духа стал истинным блаженством. В постель я рухнул безмерно счастливым впервые за все годы рабства. Чистое свежее белье, мягкий матрас, пуховое одеяло, никто не шпыняет, не ставит на место, это ли не счастье? Мнимая ненужная гордость и та остается сохранной. Нет уж, столь прекрасного места я не уступлю никому. Другого раба уберу с дороги любым способом из возможных, пусть только попробует мне навредить. Такова жизнь.

А потом госпожа возьмет меня в лучшую Академию нашей страны и даст возможность слушать лекции, почти что учиться, не станет запирать в тесной каморке. Заснул моментально абсолютно радостным, оставив на потом думы о тех странных наваждениях, что видел во время припадков.

Пробуждение было куда хуже. Громкий хлопок открываемой двери. Я подскочил на постели, не сразу сообразив, где нахожусь. В дверях стоит рослый мужчина с увесистой дубиной, за его спиной притаилась полная женщина, в ее руке зажата скалка. Вскочил на ноги, даже не склонил головы, дурак. Приготовился к драке. Бить себя, учить уму разуму точно не дам.

- Что здесь происходит? - вопрос достойный свободного, но никак не меня. Встать бы сейчас на колени, покаяться. Не смог. Просто не смог.