Отлично, платье сошлось и даже сидит почти как надо. Выпадающая из декольте грудь не считается, я не виновата, что она подросла. Осталось придумать, куда пристроить перевязь с ножами и другими предметами первой необходимости. Кто знает, куда понесет нашу сумасбродную принцессу проверять те духи, и к чему это приведет. Лучше подстраховаться.
Прицепила небольшой арсенал на пояс, надела его поверх платья и закрыла изящно повязанным палантином. Сойдет, в целом даже красиво. Туфли искать уже и не стала, потуже затянула шнуровку удобных ботинок, которые надеваю обычно в город. Под платьем их не будет видно. И, взметнув облако юбок, чуть звякая гардой клинка, бегом побежала на встречу. Ни поспать, ни поесть после вылазки мне сегодня, определенно, не удастся, а жаль.
Адриан неделю назад
Несколько метров, отделяющие меня от кареты, показались мне вечностью. Толпа зевак смотрит, шепчется, кто-то бранится. Мелькают лица знакомых, покупателей моей конторы, вон стоит торговка, у которой я брал молоко и так тщательно следил за чистотой кувшина. Женщина поймала мой взгляд, сочувственно покачала головой. Как противна моей гордости эта людская жалость.
Не смог терпеть, тряхнул головой, силясь завесить лицо волосами, опустил взгляд к мостовой. Только бы ничего больше не видеть и не слышать. Пусть меня увезут куда-нибудь далеко, где я ни с кем никогда не встречался. Будто в насмешку стражник произнес где-то рядом.
- Волосы нужно срезать в половину длины, будут мешать при оценке.
- Но позвольте, я ведь эльф. Мы всегда...
Тычок в спину, очередная вспышка боли, идущая от ошейника.
- Раб должен молчать, если вопрос ему не задавали.
Постарался сдержать рвущиеся наружу эмоции. Действительность кажется сном, нелепым кошмаром. Карета разделена на грузовые отсеки и пассажирскую часть. Стою в недоумении, пытаясь осознать куда мне надлежит садиться, чтоб только не получить наказание прямо сейчас на глазах у толпы. Стража впихнула меня в крошечную каморку сзади, в которую нормальные эльфы грузят багаж.
Тряска, затёкшее в неудобном положении тело, сидеть на полу и дико, и неудобно. Хоровод мыслей, одна беспросветней другой. В Край Тумана на родину мне не пробиться сейчас. Да и как я смог бы сознаться в том ужасающем положении, в котором сейчас очутился? О таком позоре добровольно не сообщишь никому и никогда. Уж лучше смерть.
Рабское клеймо, ошейник, а впереди меня ждут оценка, торги. Глупость какая, как такое может произойти со мной? Что сейчас делать? Как я могу избежать, вроде бы, неизбежного? Раньше надо было думать. В конторе ведь было окно, а на поясе у меня висел нож. Почему я не сообразил, как только не догадался? Может, есть еще шанс попытаться бежать?
Вывели из кареты напротив входа в какой-то павильон, похоже, это невольничий рынок. С какой брезгливостью я раньше проходил в подобных местах, стараясь ускорить шаги, чтобы даже запах рынка не смог омрачить моего носа.
- Чего стоишь, раздевайся.
- Я?!
- Ну не мы же! Мы-то свободные. Как тебя оценивать будут в одежде?
- Нет.
Стражники двинулись на меня, ошейник не дал возможности сопротивляться свободным. Стою, принужденный замереть, а внутри клокочет ярость вперемешку с диким стыдом. Тонкая ткань рубашки сорвана, брызгами разлетелись костяные пуговички с искусными знаками рода. Грубые руки силятся справиться со сложной застежкой штанов. В результате в ход идет нож. Треск ткани и брюки слетели. На мне не осталось ничего, скрывающего наготу, кроме тонких нижних шорт. Щеки залило краской, пытаюсь хоть как-то прикрыть лицо волосами. Еще одно движение лезвия, и волосы укоротились до лопаток. Кто я теперь? Все еще я или уже просто раб? Лишенное воли изящное тело?