Она падает в кресло за Медвежонком. Потом обнаруживает его занятие и оглядывает парня очень внимательно:

- Ты ведь не только себе взял?

Мужчина покорно двигает что-то под своей рукой и вытягивает оттуда маленький стол, а на него, так же молча, откуда-то снизу выкладывает небольшую шуршащую сумку с почти десятком лепёшек. Окила забирает оттуда одну, потом переводит взгляд на меня:

- Принц, присоединяйтесь. А то ужин сегодня будет поздно. – Она оглядывает меня с улыбкой. Потом добавляет: – И пристегнитесь. Мы поедем быстро.

16. 16. (ПТ 28) Шальти. Разговор

Лодка действительно двигается очень быстро. Вернее, в начале, когда только закрыли двери и корабль заурчал, принявшись аккуратно отходить от берега, он делал это медленно. И дальше, когда выворачивал между прибрежными островами и мелями, тоже не спешил. Но когда вышел на глубокую воду, словно вырвавшись на свободу, радостно усилил урчание и принялся разгоняться. Волшебное окно справа от меня теперь явно показывало совсем другой бок корабля, правый, если лапы считать задом. И с этого бока была бесконечная синяя гладь, по которой корабль нёсся со скоростью ветра.

И да, я не стал спорить и пристегнулся. Хотя бы потому, что Медвежонок, объясняя мне, как это сделать, показал, что сам уже давно пристёгнут. Парень производил на меня хорошее впечатление. Старше меня лет на пятьдесят, молодой, сильный воин, спокойный и правильный. С языками у него только плохо. Я иногда больше понимаю из его попыток узнать нужные слова у Окилы, чем собственно из самих сказанных мне слов. Но парень хотя бы честно старается. А вот Окила, отлично владея двумя языками, на которых можно было бы мне всё объяснить, просто из вредности, видимо, сама этого не делает, поручив парню.

Управляют кораблём двое. Причём как управляют? Они спокойно сидят в креслах перед тем самым опасным столом. Иногда на этом столе что-то трогают. Никуда не встают, никакими снастями не рулят. Да и за столом они больше праздно болтают с рулевыми второй лодки, которых можно видеть на части волшебного окна перед ними. А корабль просто сам по себе летит по волнам.

У меня через некоторое время вообще складывается впечатление, что этот корабль живой. Ему указали куда плыть, и он, как умный и понятливый зверь, урчит и сам плывёт в нужное место. И это немного страшно – понимать, что ты находишься внутри большого зверя. Но с другой стороны, мой народ не водит лодки на большую воду потому, что это очень опасно. А вот для большого морского зверя в этом месте никакой опасности нет.

Остальные железные люди за движением корабля вообще никак не следят. Кто-то ест, а кто-то давно спит, выгнув своё кресло словно ложе. Медвежонок пытался показать мне, как это делается, но мне, честно говоря, сильно не понравилось ощущение, что и кресло, в котором я сижу, живое и от нажатия на маленькие, совсем не красные пупырышки оно может изгибаться, расти или наоборот уменьшаться. Мне было спокойней считать его самым обычным креслом.

Добравшись до точки, которую указала сумасшедшая, зверь-корабль с ещё более довольным урчанием замедляется и, наконец, замирает на волнах. За окнами снова спокойное море, где-то вдалеке острова. Корабль просто качается на воде и ждёт.

Прямо за моей спиной двое тихо разговаривают:

- А чего ждём-то?

- Порт, который на той стороне залива бить будем.

- А зачем?

- Ушастые заплатили. Говорят, не хотим больше с этими подонками рядом жить.

- А! А принца зачем с собой взяли?

- Так Файза выторговала. Сказала, мало платы, не убийца я, отдай ещё и принца. Типа давно мечтала такого в кровати повалять.