Обстановка усугублялась периодическими пролетами авиации железодеев и атаками животных. Но несмотря на накопившуюся усталость и подавленное состояние, люди продолжали идти. Упавшим помогали подняться, а получившим травму подставляли свое плечо.

Отец Верилий, невзирая на свои увечья, шел наравне со всеми. Он опирался на жердь обеими руками и широко, как мог, переставлял ноги, ощущая боль в каждом шаге. Многие крестились, когда оборачивались и видели такое упорство с виду живого мертвеца. А когда он обгонял людей, решивших немного сбавить шаг, те с удивлением и ужасом смотрели ему вслед, но вскоре брали его темп, пытаясь не отстать.

Верилий же продолжал идти и своим единственным глазом внимательно рассматривал происходящее вокруг. Особенно его интересовало, как он уже понял, оружие, которое носили с собой юные вои, что сопровождали колонну. И чаровые щиты, что были заключены в чудны́х наручах.

Предметы необычные и, по ощущениям дара, сродни тем, что в последние месяцы появились на рынках городов. Поэтому Верилий догадывался, кто находится под личиной князя. Нет, он был абсолютно уверен, что это тот Дамитар, он же чародей БОС, о котором Верилий слышал. Он размышлял, вспоминал Священные Писания, но не мог понять, как слуга дьявола смог поставить себе на службу священные символы. Но нечистый хитер, и наверняка тут кроется обман, не зря же эти вещи отличаются от чародейных.

Нужно быть осторожным и не поддаться этому обману и искушению, что может посулить ему приспешник дьявола и его слуги. Обязательно выяснить, что задумал названый князь, да и восстановиться не мешало бы, набраться сил, а после действовать. Но главное – сохранить веру в людях. Если на то будет воля Господа.

Верилий осенил себя крестом и с еще большим усердием вертел глазом, подмечая все детали. Но еще больше он вслушивался в разговоры людей, чтобы не пропустить какую скверну, пустившую корни в умах верующих.

Священник так глубоко погрузился в свои мысли, что полностью абстрагировался от боли, и даже лопающаяся корка на коже не вызывала у него никакой реакции, хотя другой человек наверняка уже бы взвыл от боли.

Через время за Верилием образовалось столпотворение людей, которые по каким-то, только им известным причинам не желали обгонять его. Впереди же все расступались и вскоре присоединялись к тем, что шли позади. И за спиной Верилия постоянно слышался шепот, сливавшийся в монотонный гул, и звучал один и тот же вопрос:

– Кто это?

Но никто не решался спросить у самого отца Верилия, и это продолжалось, пока неожиданно на пути этой процессии не оказался мужчина, сидевший на земле в стороне и опустивший голову. Верилий не мог пройти мимо и, сделав пару коротких шагов, остановился. Те, кто шел за ним в первых рядах, так же встали, расставив руки и останавливая других.

Верилий медленно развернулся и не торопясь подошел к сидевшему.

– Что случилось, брат мой? – с заботой в голосе спросил он у мужчины.

Тот медленно поднял голову и тут же отпрянул, а на его лице читался неподдельный ужас.

– Я отец Верилий, – продолжил священник, приложив руку к груди, – ты не смотри на мои недуги, это всего лишь тело, лучше поведай свои тревоги.

Мужчина пару секунд продолжал смотреть на Верилия округлившимися от ужаса глазами, а затем из него словно вытащили стержень, и он снова опустил голову.

– Он нас покинул, Верилий, – отрицательно покачивая головой, ответил мужчина, специально не добавив к имени «отец», – да и был ли Он вообще?

– Как имя твое? – степенно спросил Верилий.