Вместе с тем стоит отметить, что эмпирические исследования, касающиеся оценки влияния религиозной составляющей культуры на экономический рост, немногочисленны и ограничены из-за недостатка данных о распространении различных религиозных верований и степени религиозности населения той или иной страны или региона. Особенно это характерно для России, где, с одной стороны, религия, вытесненная из культурного контекста и жизни общества на протяжении всего существования советской власти, только в последние два десятилетия восстанавливает свое присутствие в социальной среде, а с другой – сбор данных о религиозной принадлежности ограничен статьей 10 Федерального закона о персональных данных17.

В этой связи особый интерес вызывает исследование Дж.К. Перрета [Perret J.K., 2014], который на примере России попытался выявить зависимость между распространением того или иного вероисповедания и экономическим ростом. Свое исследование Перрет провел на основе данных «Атласа религий и национальностей России: Арена», составленного исследовательской службой «Среда», а также данных Роспатента о количестве выдаваемых патентов, последний показатель использовался как измеритель инновационности.

Согласно «Арене», 41% россиян причисляют себя к Русской православной церкви; почти столько же – 38% – не исповедуют какой-либо веры (13%) или верят в существование некой высшей силы (25%), но не являются членами какой-либо конфессии; третья по величине группа населения России являются мусульманами – 6,5% [Арена, 2012, с. 11]. Во всех регионах преобладает православное население, за исключением Северного Кавказа, Татарстана, Башкирии, где большинство населения исповедует ислам, Тывы, где преобладает буддистское население, а также Республики Алтай и Якутии, где большая часть населения являются последователями язычества.

Перрет исключил из своего исследования значительную долю населения – православных россиян, – руководствуясь аргументами, выдвинутыми Л.Р. Ианнакконе18, о том, что вера и реальная приверженность религиозным ценностям сильнее выражены у представителей религиозных меньшинств. Кроме того, как показывает ряд исследований, часть россиян, идентифицирующих себя как православных, делали это, руководствуясь не религиозной мотивацией. Так, по данным ВЦИОМ19, 6% россиян, называющих себя православными, не являются крещенными. Согласно исследованиям ФОМ20 16% православных в России никогда не посещают храм, 52% из них никогда не читали Библию, а по данным, собранным Б. Дубиным (Левада-центр), среди россиян, называющих себя православными, в Бога верят лишь 40% [Костылев П.Н., 2014, с. 66]. Из этого следует с высокой долей очевидности, что самоидентификация значительной части россиян как православных отражает не их сознательную приверженность православному вероисповеданию, а, скорее, их желание заявить о своей культурной принадлежности.

В своем анализе Перрет использует в качестве независимых переменных уровень распространения в регионах России того или иного вероисповедания, а в качестве зависимых переменных – ВРП (валовый региональный продукт) и ВРП на душу населения, а также такой показатель, как инновационность.

В ходе исследования была выявлена высокая положительная корреляция между распространением среди населения регионов России католического и протестантского вероисповедания и величиной ВРП на душу населения, при этом корреляция ВРП положительна для протестантизма и отрицательна для католицизма. Полученные результаты соответствуют гипотезе о том, что распространение среди населения как католицизма, так и протестантизма способствует экономическому росту, хотя каналы этого влияния разнятся. Считается, что среди католиков, в частности в силу существования института исповеди, выше, чем у протестантов, уровень доверия, и это повышает качество бизнес-среды. При этом протестантизм благоприятствует рыночному поведению и росту благосостояния, благодаря постулату Лютера о том, что ценности веры реализуются через труд, а не только посредством молитвы и веры как таковой [Perret J.K., 2014, p. 9].