Система «Эгоист» поскрипывала. Все так же, как и раньше, что-то терлось внутри, создавая неприятные вибрации, но совершенно неслышимая другими людьми. После очередного щелчка в шее я посмотрел на Артура: тот переключал тумблеры, полностью поглощенный этим занятием.

Я вздохнул, предвкушая не самые приятные виды разрушенного города, злость солдат, мерзнущих по периметру и явно не желающих делить зоны контроля с иностранными военными. Полная задница.

Ремень безопасности туго притянул меня к спинке сиденья и конвертоплан под чутким управлением юного летчика пошел на взлет.

Кажется, мой последний полет закончился не очень хорошо. Так сказал Кирилл – нашли меня искалеченного рядом с вертолетом. Хм. Но лететь в этот раз я не боялся совсем. Даже с интересом рассматривал окрестности.

Конвертоплан, пулей вырвавшийся из подземного ангара, замаскированного под небольшой гараж в частном доме, быстро набирал высоту, но все же позволил мне увидеть, что мы поднялись на какой-то деревушкой или поселком. Какая-то потемкинская деревня, хмыкнул я про себя, заметив не только частные домики, но и довольно большие по площади застройки невысокими многоквартирными домами. Через небольшой пролесок и вовсе виднелась промзона.

– Ух ты, – не удержался я от восклицания. – Хорошее прикрытие!

– Еще бы! – тут же ответил мне Артур. – И город всегда под прикрытием. Но обычных людей тут нет, так что… как бы есть город, но в то же время никто не догадывается, что самое главное находится под ним. А если уж на большой вертушке взлетать…

И тут его понесло. Похоже, что летными машинами он увлекался очень давно и сильно, поэтому успел рассказать мне о том, как он летал на грузовой махине, какой у нее мягкий взлет и так далее. У меня не оставалось другого выбора, кроме как слушать.

Говорил он грамотно, но с таким восторгом, будто на земле не осталось ни одного другого удовольствия, кроме как летать. И эмоции при этом у Артура были совершенно неподдельные, что не могло не заражать.

По итогу через пятнадцать минут я отвлекся от наблюдения за лесами и городами, и включился в разговор, расспрашивая то о машинах, то о самом парне и как он попал в наш отдел.

С его слов, поскольку про мою персону тоже зашла речь, я был не то чтобы знаменитостью, но весьма эффектно выполнял свои задания, что не могло не поразить сотрудников.

Несколько раз Артур сбился с мысли, меняя слова и запинаясь, что меня не могло не напрячь, но все же истории, которые он рассказывал, были складными и едва ли он что-то там придумал. В любом случае, время в полете пронеслось настолько незаметно, что, когда конвертоплан начал замедлять ход, я не смог скрыть удивления.

Учитывая, что мы набрали приличную высоту, скорость почти не ощущалась, убеждал себя я, когда машина опускалась на забетонированную и полностью очищенную от снега площадку.

Я даже не успел глянуть на развалины города, которые наверняка были заметны где-то впереди. Но сожалеть об этом я тоже не собирался. Все равно вскоре я туда отправлюсь сам. Лишь пара часов отделяет от выхода, но от одного вопроса я удержаться не смог.

– Слушай, – обратился я к своему летчику, пока мы еще не покинули конвертоплан, – почему нельзя было отправить туда дроны с камерами?

– Вот поэтому, – через стекло Артур указал куда-то в сторону, где реяли чужие флаги. – У всех здесь есть свои глушилки, так что связи практически нет.

– Но Королев сказал, что ее нет только в центре города.

– На самом деле все чуточку хуже. Я ведь не первый раз сюда летаю. Есть согласованные часы, время вылетов и прилетов. Дроны попросту туда не допускают, но вот видишь, сегодня сорвалась целая рота. Но это так, по слухам, – он пожал плечами и выпрыгнул на снег.