2. 2 глава

***

Булат сидит напротив, постоянно бросает на меня горящие взгляды, но быстро отводит глаза в сторону, как только его внимание ко мне перехватывает Эмин. Наши отцы увлечены беседой между собой, остальные молча смотрят в свои тарелки, иногда отвлекаясь от трапезы для созерцания окружающих.

Я без интереса ковыряюсь в салате. Есть не хочется, а встать и уйти нельзя. Кошусь на Булата, он переключает свое внимание на еду. Вздрагиваю, наткнувшись на пристальный взгляд Эмина. Он необъяснимо волнует меня, ничего не делая. Волнует и притягивает, как море, которое бывает неспокойно в час бури. Задираю подбородок и не отвожу глаза в сторону, как делала ранее. Его губы поджимаются, он заинтересовано приподнимает темные брови.

— Что? – мой вопрос звучит довольно громко в тишине. Тихий разговор взрослых мужчин не считается. Они тут же прекращают переговариваться между собой. Голубые глаза папы вопросительно смотрят на меня, а ещё три пары карих, от такого пристального внимания сразу теряется способность говорить и связно мыслить. 

Эмин берет стакан и, не разрывая наш зрительный контакт, отпивает воду. Булат мечется взглядом между мною и братом, хмурится, кусает губу, но молчит, хотя видно, как сильно ему хочется высказаться. Только вот рядом с отцом приходится держать свое мнение при себе. Дядя Шахид сводит брови в одну линию, вскользь проходится безразличным взглядом по племяннику, словно делает один мазок на белом холсте кисточкой, широко улыбаясь мне.

— Стелла, звездочка наша, хочу тебя поздравить с совершеннолетием! – начинает говорить дядя Шахид. В столовую входит Галина Ивановна, наша экономка, обслуживающая сейчас ужин. В ее руках открытая бутылка вина. – Когда-то мы с твоим папой купили вино в прекрасной Грузии и пообещали друг другу, что откроем бутылки на совершеннолетие наших детей. Мои уже миновали этот рубеж, настал твой черед! – сообщает дядя Шахид и кивком головы приказывает разлить напиток по бокалам.

Я смотрю на родителей, они радостно улыбаются. Улыбается и Булат. А вот Эмин даже уголки губ не приподнимает в подобие улыбки, лишь безэмоционально слушает речь дяди, кажется, мужчине скучно находиться здесь, он вообще только из уважения не покидает наш дом.

Берем дружно бокалы, встаем из-за стола.

— С днем рождения, наша девочка! Пусть над твоей головой всегда сияет яркое солнце! Знай, что семья Умаевых – это и твоя семья, которая всегда поддержит и примет тебя в любую минуту, в любой ситуации! – поздравляет меня дядя Шахид и выразительно смотрит на Эмина. Тот, склонив голову на бок, поджимает губы, ставит бокал на стол и уходит. Я растерянно смотрю на дядю, на папу. Булата специально игнорю, ибо даже на расстоянии чувствую, как от него исходят флюиды злости, гнева.

Эмин возвращается через пять минут. В руках у него огромный букет банальных красных роз. Однако смотрю не на цветы, а в карие глаза, которые внезапно вспыхивают, как звезды на небе, завораживая своим сиянием, и сразу же тухнут, словно мне это лишь привиделось.

Осторожно ставлю свой бокал, иду навстречу мужчине. Замираю, он тоже останавливается. На время забываю, что за спиною родители и Умаевы, ибо падаю в пучину темных глаз, воронкой закруживших меня в своем омуте. Стук раз, стук два, потом все чаще и чаще сердце начинает отбивать новый ритм, не свойственный человеку в нормальном состоянии.

Эмин без слов протягивает мне розы. Беру букет, прячу в нем свое пунцовое лицо, украдкой разглядывая строгое выражение лица мужчины. Эмин держит в руках коробочку. Сердце замирает. Словно в замедленной съемке, смотрю на длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, как они сжимают крышку футляра. У него красивые руки. Только ими одними можно бесконечно любоваться. Никогда раньше не замечала за собою такого интереса к мужским рукам, а тут прониклась. Я настолько увлекаюсь рассматриванием широкого запястья, на котором красуются наручные часы с кожаным ремешком, что сразу не соображаю, какой именно подарок лежит в коробочке. Рот удивленно открывается, губы складываются в букву «О», смотрю через плечо на присутствующих за столом. Родители и дядя Шахид широко улыбаются, а вот Булат сверлит меня злобным взглядом, плотно сжав губы в тонкую линию.