— Я купаться… – голос сипит, во рту возникает невообразимая сухость и полное отсутствие каких-либо слюней. Эмин не кивает, даже не моргает, в упор смотрит мне в глаза темнеющим взглядом, от которого мое тело покрывается мурашками, а низ живота начинает ныть от волнения.

Стоит истуканом, даже не делает попытки прикоснуться, не сокращает расстояние между нами, которое и так минимально: еще чуть-чуть и моя кожа будет соприкасаться с его кожей.

Я делаю шаг сама, обнимаю Эмина за шею, прильнув к губам. Сама целую. Иногда инициативу следует брать в свои руки, иначе до скончания века прождешь первого шага от принца.

Принц еще держится, не отвечает на мой поцелуй, он словно мраморная статуя, только учащенное дыхание выдает в нем живого человека. Прижимаюсь к его влажному телу, путаясь пальцами в волосах, раздражая кожу подбородка щетиной. Что у мужчины в голове, только ему самому известно, но где-то программу «выдержка» клинит, и Эмин уже сам начинает прижимать меня к стене, отбирая ведущую роль. О нежности можно забыть. У меня через минуту начинает дико болеть рот, но в мыслях и близко нет оттолкнуть мужчину. Я упиваюсь его дикостью, его напором, отвечаю на поцелуи в такой же зверской манере – голодного животного. Мы сейчас подобны двум первобытным людям, осознавшим влечение друг к другу. Движения языка хаотичные, дерзкие, укусы на грани боли с толикой ласки.  

Его ладони обхватывают мои груди, сжимают через бюстгальтер. Стону от этой грубой ласки и пронзившего меня удовольствия. Соски напрягаются, требуя внимания, и пальцы сразу же находят их через тонкую ткань. Виляю бедрами, трусь об его пах, чувствуя возбужденный член. Запах секса витает вокруг нас, будоражит кровь, остается преодолеть небольшие формальности в виде нашей одежды, и я отдамся этому человеку, не жалея ни о чем.

— Ш-ш-ш… – шипит Эмин, расставляя руки по обе стороны от моей головы, и отстраняется, уткнувшись своим лбом в мой. Грудь мужчины часто подымается, я тоже дышу тяжело.  

— Эмин… – мои ладони скользят по шее, груди, позволяю себе шалость и обвожу пальцем его пупок, дальше меня удерживают его руки.

— Нет! – твердо, резко чеканит Эмин, смотря мне в глаза своими черными глазами.

— Нет?

— Нет.

— Я хоть и девственница, но понимаю, когда слова расходятся с делом, – очаровательно улыбаюсь, игриво стреляя в мужчину глазками. Лицо Эмина становится еще жестче, губы сжимаются в тонкую линию.

— Тем более нет!

— Эмин, это глупо! – откидываю его руки от себя, скрещивая свои на груди. Я злюсь от неудовлетворения и готова сейчас рвать и метать молнии, не понимая причины отказа. 

— Назови мне пять причин, почему мы не можем доставить друг другу удовольствие. Я замуж потом не попрошусь.

— Я тебе могу сто причин назвать, почему этого не произойдет, но не стану заморачиваться. – Эмин отходит от меня, берет полотенце с вешалки. – Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло! Это будет самым верным решением!

— Я не согласна!

— Тебе придется с этим согласиться, Стелла, если хочешь, чтобы я по-прежнему оставался рядом с тобою. И знаешь, мне стоит все же съехать.

— Как-то запоздало ты об этом подумал.

— Это моя большая ошибка, – по интонации чувствуется, что он действительно сожалеет, что не поступил так с самого начала. – Спокойной ночи! – не смотрит на меня, проходя мимо. Я осознаю, что не хочу его отъезда, не хочу находиться в этом доме одна. Галина Ивановна и Гена не считаются, они персонал.

Вода не успокаивает, возбуждение бодри, я могу сейчас сесть и поработать, но только мысли будут явно не о работе. К себе возвращаюсь поспешно, кутаясь в полотенце. Приняв душ, обнаженной ныряю под одеяло, но сна ни в одном глазу, тело чего-то ждет. Руки сами по себе прикасаются к груди, прикрываю глаза, представляя, что это Эмин трепетно изучает мое тело. На отсутствие воображения никогда не жаловалась, а еще мы на днях с девочками обсуждали порнофильмы, так что я уже во всю себя ласкаю, трогая в самых сокровенных местах.