— Линялый песец… — Ева выдохнула, натурально хватаясь за голову.

— Я на твою кафедру позвонил, — Змееныш зачерпнул ложку йогурта и настойчиво протянул ее Еве.

Та рвано вздохнула, брезгливо понюхала подношение, но рот послушно открыла.

— Ты сдурел, — прошептала устало, глотая кислятину. — Я бы сама разобралась.

— Все нормально, — вторая ложка тут же возникла у губ. — Ты на официально больничном до понедельника. С врачом я связался. Завтра бумаги все привезут.

— А? Фигня какая-то… — вяло пожаловалась ему Ева.

— Это да… — Змееныш покладисто с ней согласился. — Ты главное, не вибрируй. Мне может счета все и заблокировали, да только страховки остались. И прочие льготы. Как не крути, но я все-таки Змеев.

— Ваше высочество, ничего что я вами так запросто? — после четвертой ложки йогурта, скормленной осторожно и трепетно, Ева нащупала свой сарказм.

— Что вы, сиятельная. После того как вы облевали мне тапочки, испачкали всю одежду и спите теперь в моей старой футболке и новых трусах, между нами какие условности?

Илья абсолютно беззвучно смеялся. А Ева судорожно подняла край футболки, обнаружила весь масштаб собственного падения и мучительно покраснела. Рука с ложечкой замерла. Змееныш окаменел в своем кресле.

— Ев… ты это в голову не бери, — он тихо выдавил, нервно вдруг облизнувшись и ставя стаканчик на подлокотник. — Ничего же ведь не было, — снова гулко сглотнул. — Алкогольное отравление, интоксикация. С кем не бывает.

Ева молча упала на твердую перьевую подушку. Потянула на себя одеяло. Память услужливо подкидывала чудовищные подробности “отравления”….

— Зачем? — она тихо спросила.

— На кафедру позвонил? — он не понял вопроса и разом поднял обе светлые брови. — Ну… я же помню, как ты волновалась, как…

— Зачем ты со мной возился? — Ева к нему повернулась, пытливо рассматривая мальчишку. — Скорую вызвал бы и не марался.

— Сдурела, русалка? — он даже подпрыгнул, негодующе полыхнув светом глаз. — Я в беде своих не бросаю.

Обиделся. Надо же… Ева закрыла глаза. Никто с ней так не носился. Магические одаренные не имеют права на слабость. Оступился — расхлебывай сам…

— Спасибо, Илья. — тихо она прошептала. — Я твой должник….

Он громко фыркнул, поднялся и вышел, унося с собой йогурт. Ева перевернулась на спину и крепко задумалась. Что ему может быть нужно? Не просто же так он сидел с ней трое суток подряд? И счет выставить не спешит. Неужели работает ритуал?

В том, что Змееныш не человек, Ева больше не сомневалась.

Руки. За прошедшие дни русалка подробнейшее их изучила, пусть даже в сознание не приходя. Магия ярко искрилась на кончиках длинных пальцев Змееныша, готовая с них сорваться звонкой россыпью искр. Мальчишка был дик, не обучен, но одарен несомненно.

Ева села опять. На кухне тихо шумела вода, громыхала посуда, раздавались шаги. Потянуло вдруг запахом курицы, и она ощутила, как голодна. Просто мучительно. Желудок буквально прилип к позвоночнику.

Медленно встала, с ужасом поправляя повисшие сиротливо на бедрах мужские трусы. Действительно новые, даже бирка болтается на цепочке. Дорогущие, как и все то, что нацеплено на Змееныша.

Он постеснялся залезть в ее старый комод и копаться в белье. Зато раздевал ее не стесняясь. Так, лучше об этом не думать.

Ева с трудом доползла до стола, обнаружив открытый ноутбук, целую стопку своих старых конспектов и стул, принесенный из кухни. Чашку остывшего чая.

Совесть больно кольнула. Он все эти дни ни на шаг от нее не отходил, она помнила. А очнулась и сразу обидела. Вспомнился палец когтистый и слова бабки, оказавшиеся пророческими.