Ясное дело, паспорт или мобильник Никитична бы не прозевала, но откуда у бомжа взяться подобным ценностям? Телефон, наверняка одним из первых ушёл в оплату еды, если не украли, конечно. А паспорт с пропиской исключает сам факт того, что у человека нет места жительства. Не может гражданин с документом быть никем, вроде бы существует, а вроде, как за гранью закона, словно призрак…

Ведь, что-то же не так в этой истории! Да, конечно, чтобы выпирали рёбра, как стиральная доска, пришлось голодать достаточно долго, а такому великану пищи надо много. Но под истерзанной расчёсами и ссадинами кожей угадываются, хоть и порядком иссушенные голодом, но всё же, мышцы. И горделивая осанка никак не соответствует имиджу бродяги! А во взгляде, несмотря на плачевное состояние, читается скорее, растерянность, чем покорность судьбе. И это странное молчание… Не человек, а сплошная загадка! Да и забыть бы, и не ломать голову, однако, из души, из ума не идёт, хочется разгадать!..

И эта его ужасная вышивка не даёт покоя. Просто жесть: вышивать по живому! Прямо, какие-то фашистские пытки! Я однажды наткнулась на документальные хроники в интернете, меня хватило на десять минут, больше не смогла! Интересно, ему хотя бы анестетик вводили перед этим? Что там вышито? Странные буквы, переходящие одна в другую, перевитые гибкими ветвями, кудрявые листья… листья, оружие, холодное оружие… холодно…

***

Просыпаюсь около печки. Заснула прямо на скамье, только плечом привалилась к тёплым печным кирпичам, и меня, как срезало.

Как раз, вовремя, дрова прогорели и уже затухают угли, можно закрывать заслонку. А иначе, что топила, что нет, всё тепло вылетит в трубу в прямом смысле.

Сколько же я проспала? Вроде бы недолго, но в низкие окна уже заглядывают длинные синие тени, значит, время к середине и, без того короткого, зимнего дня…

Где там хвалёная Тамарина ветчина? Я так и не успела со вчерашнего вечера ничего съесть, так что скорей включаю чайник и торопливо отрезаю от ароматного куска пару широких кругов. Потом так же отпахиваю пару кусков от буханки и наслаждаюсь!

Вот оно – простое человеческое счастье: свежая пряная ветчина на хрустящей корочке чернушки, и большой бокал горячего крепкого сладкого чая! Блаженное тепло растекается внутри меня, такое чувство, что не только желудок, а душу тоже согревает. Да и продавщица не обманула – вкуснота нечеловеческая, божественно! Или это я такая голодная?

А вдруг он тоже там голодный сейчас?! Я сегодня точно не успею!..

Ну, нет! Его обязательно накормят в больнице! И завтрак, и обед, и ужин, всё принесут. Не ресторан, конечно, но утром каша, а во обед и первое, и второе, и компот, и ужин вполне съедобный. Утешаюсь тем, что сама не раз ела больничную пищу, когда не хватало денег от зарплаты до зарплаты. Хуже, чем было, Косте у же не будет.

Успокаиваюсь и позволяю себе ещё несколько минут блаженства, потом собираюсь. Рассиживать некогда, работа не ждёт!

Вернее, подработка. У меня же целых трое суток выходных, а на зарплату дежурной медсестры не сильно разбежишься. Я вот давно хочу ботфорты купить, и думаю, к весне точно себе позволю, да не какое-нибудь искусство, а натуральную кожу, и чтобы мягкая была, качественная! А к ним сумочку и перчатки.

В хороших вещах разбираюсь, не в подворотне родилась и до шестнадцати лет, кое-какое практическое понятие о прекрасном получила! Вот теперь и стремлюсь.

Поэтому, пора бежать в амбулаторию. Там фельдшер Мария Семёновна ждёт. Она уже старенькая, ушла бы на отдых, да смены нет, звала меня, но я из больницы не хочу уходить, а помочь на полставки с надбавкой за сельскую местность с удовольствием готова. Сейчас возьму у неё листок с назначениями и адресами и побегу по посёлку, кому укол, кому капельницу поставить. Тем, кто сам в амбулаторию приходит, Мария Семёновна ставит, а вот на вызов ей уже не по силам.