– ...Десять! Нокаут! – дает отмашку рефери, и из зала доносятся вялые аплодисменты нашей немногочисленной публики, которой скучно.

Конечно, все почти привыкли, что, когда я прихожу – я побеждаю. Затем забираю банк, и они ищут новую жертву. Усмехаюсь и возвращаюсь в угол, где уже ждет сияющий улыбкой Жук.

– Пакуемся? – подмигиваю я ему и тот довольно кивает.

– Реванш! – раздается за моей спиной рычащий голос. – Я требую еще бой!

Неожиданно…

Обычно я избегаю повторных поединков с одним и тем же противником, но тут что-то, бл*ть, душа требует. Раз он такой борзый.

Поворачиваюсь и снова ощущаю на себе поток презрения и ненависти, который жаждет выплеснуть на меня этот странный парень. Что ж с тобой не так, чувак? Недостаточно дури выбил из тебя?

– Если требуешь, то будет, – ухмыляюсь я. – Когда, где?

– Когда угодно, где угодно, – цедит он каждое слово, прожигая взглядом. – В клетке!

– Ого! – усмехаюсь я. – Ставки повышаются? Хорошо, – поворачиваюсь к Жуку и обращаюсь к нему. – Организуешь?

Не вижу энтузиазма на его лице, но мужик кивает. Вот и отлично. Не проронив больше ни слова, я возвращаюсь в раздевалку и жду своего товарища. Он не заставляет долго ждать, влетает на всех парах:

– Ледник, ты что, рухнул с дуба, епта?! Договаривались же, епта, чтобы один пацан – один бой! Нельзя снова с кем-то сталкиваться, епта! Это хорошим не заканчивается!

– Не кипишуй, – вздыхаю я и утрамбовываю вещи в сумку. – Он хочет показать себя в клетке, пусть покажет. Может борзота спадет и… – замолкаю на минуту, осмысливая поведение парня на ринге. – Слышь, Жук, а понаблюдай за ним, а? Мне не нравится его агрессия и мне интересно, дело во мне или он со всеми такой.

– Ты тоже заметил? – шепотом спрашивает мужчина. – Я думал, что он сейчас сорвется и просто перегрызет тебе глотку. Настолько ошалелый взгляд был. Может, ты это, – Жук тушуется и чешет лысину, – ты не сажал его, не?

– Знаешь, это многое бы объяснило, но у меня есть как минимум пара несостыковок, – отвечаю я. – Во-первых, я ни х*ра не помню, память возвращается кусками. А во-вторых, если он, как ты говоришь, сидел пятерку, я тут точно ни причем. Пять лет назад я уже уехал на боевуху по контракту и меня тут не было. К тому же, как я наводил справки, опером я семь лет как не являюсь, а значит… Х*р его знает, что это значит, – теряю мысль, поскольку в кармане вибрирует телефон.

«Чувак, жопа! Боец подбит! Сам с ней мучайся!», – гласит сообщение от Демьяна.

Твою мать, просил же держать все свои конечности при себе!

Мчусь в зал, по дороге нафантазировал себе целый блокбастер с участием Демьяна и Золушки. Ну, судя по его сообщению, парень отхватил по яйцам, не иначе! Придурок, мать твою! Забегаю в здание и спускаюсь в клуб. Останавливаюсь на пороге, выискивая взглядом братков, которых позвала Золушка, а может вообще полицию, но нет. Вижу я совсем не то, что ожидал.

Картина маслом!

На тренировочной площадке на мате лежит Демьян. По лицу понятно, что засранцу больно, но боль явно идет не только из того места, к которому он прикладывает бутылку с водой. Рядом с ним сидит Золушка, лицо виноватое, колени прижала к груди и носом хлюпает.

– Что случилось?! – подхожу к этим актерам малого театра и складываю руки на груди.

Девушка тут же вскакивает на ноги и открывает рот, чтобы ответить, но ее перебивает срывающийся голос Дёмы.

– В спину вступило, с*ка! – рычит он. – Не могу встать и разогнуться! П*здец, Лех! Ног почти не чувствую, походу нерв защемило!

– И каким же образом, интересно, вступило? – приподнимаю брови я, ожидая уже услышать ох*ительную историю из первых уст. – Может, ты мне скажешь? – поворачиваюсь к девушке, и та лишь кусает губы и отводит взгляд.