Он стоит на пороге и не заходит.

Мы молча смотрим друг на друга. Никто ничего не делает, никто ничего не говорит, а атмосфера накаляется и очень быстро.

Только наши взгляды.

Отчего же мне становится так жарко? От того, что я кожей чувствую, как Данил раздевает меня глазами? Или от того, что в моем воображении он стремительно подходит ко мне, загибает меня, задирает подол и…

– Ты же хочешь меня, – он произносит это утвердительно.

– Хочу, – соглашаюсь я.

Не вижу смысла врать. Я хочу его с первого взгляда.

– Ты уже готова для меня, – Данил снова утверждает.

– Готова, – киваю. Зачем спорить с очевидными вещами?

– У тебя там уже мокро? Скажи?

Я вижу мрачную решимость в его глазах, и в меня вселяется бес.

– Ты хочешь узнать, насколько я там мокрая? – я расплетаю ноги, развожу их и забрасываю на подлокотники кресла.

Откидываюсь назад и начинаю руками собирать спереди подол сарафана до тех пор, пока Данилу не становится видно мое белое шелковое белье.

Староверов подается вперед, но я грожу ему пальцем.

Да, Данил. Не один ты любишь играть в игры.

– Я тебя не звала, – я поглаживаю внутреннюю сторону бедер, постепенно приближаясь к зоне, от которой Данил не может оторвать напряженного взгляда.

Я вижу, что кулаки в карманах домашних брюк сжаты, черты лица заострились. Голод – вот то, что я вижу на его лице.

– Ты можешь сейчас закрыть дверь и уйти, – с этими словами я запускаю руку в трусики. – А можешь остаться. Стоя на месте.

15. Глава 15. Подозрительная поездка

Почему-то я так и думала. Данил не колеблясь остается в дверном проеме. Он даже демонстративно прислоняется к косяку, сложив руки на груди.

О! Я была уверена, что он не захочет отступать!

И я права.

Я достаю блестящие от смазки пальчики и показываю ему. Скорее всего, в полутьме ему не видно, насколько они мокрые, но, судя по тому, как раздуваются крылья его носа, воображение у него работает на все сто процентов.

Приподнимаю попку и стягиваю трусики, бесстыдно демонстрируя себя, я освобождаю из них одну ногу и оставляю их висеть на левой щиколотке.

Разводя колени еще шире, начинаю кружить пальцами вокруг клитора.

– Я сейчас такая же мокрая, как тогда, когда ты драл меня на лестничной клетке гостиницы, зажав мне рот, чтобы на мои стоны не сбежались постояльцы.

Данил как загипнотизированный следит за моей рукой.

– Помнишь? Ты не смог дотерпеть до номера, потому что, запустив мне руку между ног, ты обнаружил, что я теку как шлюшка.

Под напряженным взглядом Староверова ныряю кончиками пальцев в свою сочащуюся пещерку, и он поправляет член в брюках.

Скорее всего, ему уже весьма тесно в белье. Я даже отсюда вижу внушительную выпуклость.

Пальцами одной руки я раздвигаю половые губки, а другой я начинаю потирать напряженную горошину, постанывая от каждого надавливания.

– Ты тогда даже презерватив не надел. Я помню, как подрагивал твой член возле моей влажной дырочки, как ты медленно натягивал меня, раздвигая мои стеночки.

Воспоминания и горячий взгляд Данила, грудь которого вздымается от сдерживаемого желания, заводят меня не на шутку.

– Помнишь, как в тишине на лестнице слышны были только шлепки и хлюпанье? Так вот. Я такая же мокрая.

Я уже не дразню Данила. Я перешла эту грань.

Закрываю глаза.

Кажется, сейчас я способна только вздыхать, ахать, стонать…

Но я все никак не могу кончить. Чего-то не хватает.

И только почувствовав, как Данил накрывает мои губы своими и страстно целует, я освобождаюсь.

Утром просыпаюсь и тут же утыкаюсь лицом в подушку, вспомнив как Данил на руках отнес меня в кровать после моего показательного выступления.