— Что ты хотела? — переспрашивает тот.

— Не столь важно, — отмахиваюсь я.

Мы выходим за ворота. На подъездной дорожке уже ожидает машина. Ростик открывает для меня дверцу. Когда я подхожу к ней, говорит:

— Что ж, это было очень... неожиданно.

— Да, — соглашаюсь я.

— И настолько же превосходно, — добавляет Ростик, и мы тепло улыбаемся друг другу. — Только финал получился немного скомканным.

— Так и есть, — киваю, с сожалением поджимая губы.

Ростик повторяет мою мимику, затем его лицо становится довольным.

— Можно позвонить тебе? Только разберусь с гостями и предками.

— Позвони, — отвечаю, поведя плечом.

— Тогда до звонка.

— До звонка, — говорю и усаживаюсь на заднее сиденье такси.

Ростик закрывает за мной дверцу. Машу ему на прощанье рукой, и машина трогается с места.

Откидываюсь на спинку, поворачиваюсь лицом к окну. Без внимания слежу за мелькающей картинкой. Становлюсь все дальше от особняка, но, кажется, мысли нескоро за мной поспеют.

Они остались там, вместе с Ростиком. Кружат в памяти среди обрывков нашей действительно неожиданной, совершенно прекрасной близости. Рисуют перед глазами волнующие, обжигающие поцелуи, напоминают о страстных, жадных прикосновениях. Затем вдруг сбиваются на неловкий разговор с Ириной Максимовной и резкие слова Егора, вновь внутренне загоняя меня в рамки. Но только на мгновение. Ведь ночью мы с Ростиком разрушили их границы, и я прекрасно помню ощущение безмятежности и счастья, которые были тогда почти осязаемыми... Поэтому возникшие затруднения отходят на задний план и становятся практически незаметными, а мое лицо озарено мечтательной улыбкой.

Такси подъезжает к дому. Пересекаю двор, подмечая отсутствие папиной машины. Входная дверь заперта. Интересно, куда родители направились? За путевкой или все-таки за новым авто? Ставлю на поездку...

Оказавшись в своей комнате, зашториваю окна. Переодеваюсь в пижаму и быстро забираюсь под одеяло. Прежде чем закрыть глаза, думаю о том, что несомненно знаю, кто явится ко мне во сне.

Меня будит мамин голос. Часто моргаю, разглядывая, как она склоняется надо мной. Теплая ладонь поглаживает плечо. Лицо преисполнено восторгом.

— Поднимайся, соня. Что ночью делать будешь? — шепчет, широко улыбаясь.

— Привет, мам, — отвечаю, усмехнувшись. Именно так и выглядят победители! Мне даже спрашивать не надо, чтобы догадаться, чья сторона взяла в споре верх.

Мама потирает ладони. Пританцовывая, направляется к окну и резво распахивает шторы. Присаживаюсь на кровати, обхватываю руками колени. Она возвращается, располагается напротив.

— Мы взяли путевки на середину августа! — весело тянет слова.

— А как же папа? — с неодобрением уточняю.

— А папа переживет, — отчеканивает, прихлопнув меня по руке.

— Ты уж не радуйся так, пощади его чувства, — прошу, заглядывая маме в глаза. Она легко пожимает плечами:

— Все наладится, Агата. Купим машину в следующем году. Разве отдых всей семьей не важнее куска металла?

Я, конечно, могу поспорить, что будет разумнее — приобрести машину или за десять дней прогулять сбережения, но вступать в бесполезную дискуссию не собираюсь. Поэтому остаюсь довольной, ведь вопрос оказывается риторическим, и мама меняет тему:

— Как погуляли? Даже с ночевкой остались.

— Отлично погуляли, — отвечаю, лучезарно улыбаясь.

Видимо, слишком лучезарно... Мама всматривается в мое лицо, пока я стараюсь стереть неприсущее ему мечтательное выражение.

— Последние недели учебы были очень напряженными, так что эта вечеринка пришлась кстати. Я развеялась и отдохнула, — расписываю, в надежде избежать расспросов.