— Максим, — прочищаю горло от сухого кома, который мешает мне не только говорить, но и дышать, и даже думать. — Меня зовут Максим.

— Макс, значит? — растягивает застенчивую улыбку, хлопая длинными ресницами.

— Максим, — через губу повторяю, стараясь больше не смотреть на неё, поскольку меня начало затягивать в пучину воспоминаний.

— Что, Максим, едете покорять столицу Сибири? — спрашивает новая "знакомая".

Я только открываю рот, чтобы ответить, но...

— Я вот впервые буду в Новосибирске! В таком большом городе я ещё никогда не была, но без меня они там не справляются совсем.

— Где?

Надя громко цокает языком.

— В Новосибирске, алло, вы чем слушаете?

Наш увлекательный диалог настолько информативный, что меня то и дело клонит в сон, а она всё балаболит и балаболит. Не заткнёшь.

За каких-то пять минут я успел узнать, что её жених приедет к ней ровно через неделю. Кавалера, кстати, зовут Алёша Попович, но, насколько понял, до богатыря ему как на хромой лошади до тридесятого царства. Также узнал, что в её краях она — местная знаменитость, но в чём именно заключается её успешность я так и не понял, вернее прослушал. На секунду закрыл глаза и уже задремал.

Не то её трёп знатно нагоняет сон, тоску и уныние, не то мой организм так борется с её влиянием.

Спустя какое-то время девица уже выпытывала из меня адрес, где я живу. Якобы для того, чтобы посылкой отправить мне заготовки солений, которые она собственноручно делала на зиму.

— Огурчики с помидорчиками просто пальчики оближешь, — самодовольно улыбается, я отстраненно киваю. — Ну, диктуйте, я записываю.

В этот момент самолёт начинает стремительно набирать высоту. Я-то к перепадам давления уже давно привык, полётов за моими плечами — не счесть, а вот соседка моя бледнеет, как полотно, и скрюченными пальцами хватается за подлокотники.

— Где же пакетик? — растерянно копошится, обшаривая своё место. — Господи, как же я боюсь летать! Говорила же себе поехать на поезде.

— Не так часто летаешь.

Она мотает головой, нервно жуя свою нижнюю губу.

— Впервые. Боже, а вдруг мы разобьёмся?

— Просто дыши, — успокаиваю, а та цепляется мёртвой хваткой за меня. — Вдох-выдох, вдох-выдох.

Она пристально смотрит на меня и дышит, подстраиваясь под мои слова. Так продолжается, пока мы не набираем полную высоту.

Свалилась же на мою голову...

— Спасибо, вы настоящий друг, — застенчиво она улыбается. — Да и человек, вижу, вы хороший!

А потом я становлюсь ей неинтересен. Облака за бортом привлекают всё её внимание. Она фотографирует их, ахая и охая от восторга, а я откидываюсь на спинку кресла и пытаюсь уснуть, стараясь забыть о том, что рядом со мной находится тикающая бомба.

Нет, совсем не та бомба, о каких привыкли говорить мужчины, а именно та, с которыми приходится работать сапёрам. Пока я нахожусь в опасной близости к этой взбалмошной девушке, меня не покидает мысль, что всё вокруг может взорваться от её чрезмерной импульсивности.

Хотя, если быть честным, приведи эту девушку в относительный порядок, да приодень, она сойдёт за натуральную бомбу. Фигурка у неё, по крайней мере, хорошенькая, да и мордашка запоминающаяся, а вот всё остальное: манеры, волосы, ногти, одежда — далеки от идеала.

Да уж.

Давненько я не спал. Может, поэтому я становлюсь таким раздражительным? Работа в последнее время отнимает у меня все силы.

Я и впрямь уснул, поскольку открываю глаза, когда командир информирует пассажиров о погоде за бортом.

Моя соседка тоже дрыхнет, так некстати склонив голову на моё плечо.

— Эй, просыпайтесь, — передёргиваю плечом, но никакой реакции не следует. Я тормошу её, но та спит мертвецким сном. Мне ничего не остаётся, тело жутко затекло, потому я шлёпаю её по щеке. — Да проснись ты уже!