— Да, а разве надо стыдиться своей привязанности? И должна предупредить — я против того, чтобы компанию дробили на части.

— Я занимаюсь покупкой компаний не для того, чтобы разделять их. Для меня гораздо выгоднее превратить их во что-то успешное.

Я ощетинилась при мысли о том, что он, а не я, добьется успеха.

— Отлично. Тогда я хотела бы сохранить должность главы моей компании, если вы решите ее купить.

— Зачем бы мне это делать? — спросил он.

И снова мне пришлось плотно сжать губы. У меня была склонность говорить то, что было на уме, и это часто приводило меня к неприятностям. Он намеренно унижал меня, заставлял просить.

— Потому что это мое детище, моя страсть, и я хочу видеть, как эта компания процветает. Я готова пожертвовать собой, чтобы это произошло. То, чего я достигла, должно говорить само за себя, — сказала я севшим от разочарования голосом.

Он ухмыльнулся:

— Ваша компания находится на грани банкротства. Я не думаю, что ваша жертвенность самый сильный аргумент в пользу продажи.

Я вздрогнула, как будто он действительно ударил меня.

— Моя компания находится в таком положении, в каком она находится, потому что у меня есть мораль и высокие стандарты и я отказывалась соглашаться на что-либо меньшее.

— И это привело вас к моей двери.

— Вы в моем конференц-зале — у моей двери, — выпалила я в ответ.

Он ухмыльнулся:

— Да, но я все еще тот, у кого есть возможность спасти ваше маленькое предприятие. Или посмотреть, как компания рухнет и сгорит. Если я не куплю, как вы думаете, купит ли ее кто-нибудь другой? У меня проницательный взгляд, и мои конкуренты чертовски хорошо знают, что если я к чему-то не притрагиваюсь, то это потому, что оно того не стоит. Никто больше не только не окажется на вашем пороге, но даже не постучит в вашу дверь.

Я чувствовала, как закипает кровь. Каким же высокомерным и самодовольным он оказался! Он вел себя так, словно был кем-то вроде бога, а я, маленький человечек, должна была пресмыкаться у его ног. Я бы предпочла наблюдать, как горит моя компания, чем уступить ему.

Может быть.

— Господин Каледин, я ценю вашу готовность рассмотреть нашу заявку, но знайте, я не буду упрашивать. Я не какая-то слабохарактерная девушка, которую вы можете запугать. Вы принимаете свое решение, основываясь на том, что подсказывает вам ваша превосходная деловая интуиция. Я предоставила вам необходимую информацию, чтобы вы могли принять решение. Если больше ничего нет, я полагаю, мы закончили, — холодно сказала я, глядя ему прямо в глаза.

Он кивнул:

— Я подумаю над этим. Если я решу двинуться дальше, я подготовлю свое предложение. Если вы примете это предложение, будем его реализовывать.

— Хорошо, — неохотно согласилась я.

— Я бы хотел встретиться снова. Может быть, в четверг или пятницу?

— Мне нужно проверить свое расписание, — сказала я, страшась еще одной встречи с ним лицом к лицу.

Он снова кивнул:

— Отлично. Анна Сергеевна, это бизнес. В этом нет ничего личного. Ваша компания в беде. У моей компании есть средства, которые позволят выпутаться из этой передряги. Мой опыт и знания помогут внести изменения, необходимые для успеха. А вам я предлагаю долго и упорно думать о своей готовности принять перемены, прежде чем снова просить о должности генерального директора.

Он встал, оставив меня с открытым ртом и с желанием пнуть его или подставить подножку, когда он будет проходить мимо меня.

— Я выйду сам, — бросил он, выходя за дверь.

Конечно, я даже не сдвинулась с места. Этот высокомерный сукин сын был не тем человеком, на которого я могла бы работать. Он мне не понравился с первых минут общения, а мне следовало бы доверять своему внутреннему чутью.