— Боишься, что Совет поругает, если не женишься? — вздёрнула я подбородок.

— Боюсь, поругает за то, что ни на ком другом я жениться не намерен. А ещё я детей хочу. От тебя. И исключительно законнорожденных.

— С таким же уродливым цветом волос, как у меня? — не удержалась я от ехидного комментария.

— С таким же прекрасным цветом волос, как у меня.

Ринар тем временем поднял меня на руки и внёс в ванную. Тёплые струи смывали следы моей капитуляции, но кольцо сильных рук примиряло с обстоятельствами. А ещё я впервые увидела и почувствовала нашу связь. Тонкая, но невероятно прочная, похожая на струйку дыма, она тянулась от него ко мне. Я погладила сильное плечо жениха и прижалась щекой к его груди.

Мой. Любимый. Истинный.

Уже частично перевоспитанный. Не совсем уж безнадёжный. Красивый, мускулистый и нежный. И договориться с ним можно. И, откровенно говоря, с момента моего возвращения из Магистрата Ринар вёл себя чудесно. Возможно, раньше ему не хватало ласки, или же смирился наконец, что боги за нас решили, кого нам любить.

В любом случае мне было хорошо. Мысль о совместной жизни вызывала уже не отторжение, а томление внизу живота. И отпускать Ринара не хотелось совершенно. Даже на один день. Но вариантов нет, поэтому пришлось возвращаться в разрушенную спальню, а затем идти завтракать в столовую, ведь есть в разгромленной комнате не хотелось совершенно.

Провожая жениха до выхода, я неожиданно столкнулась у приёмного покоя с несколькими смутно знакомыми мужчинами. Уловив моё волнение, Ринар остановился рядом со мной, а за нашими спинами тихими тенями тут же выросли Сарлем и Хашшаль.

Четверо, и все оказались больны. На руках крупного высокого мужчины лежал худосочный подросток без сознания, его голова качалась в такт шагам несущего. Держащий свою ношу бородатый мужик ещё неплохо стоял на ногах, а вот смазливенький красавчик рядом с ним явно планировал сползти по стеночке в ближайшее время. Сам их вид вызывал тревогу и смятение. Что-то было не так, какое-то озарение с трудом пыталось пробиться изнутри, но я всё не могла вспомнить, кто они.

— Господа актёры, солнечного утра! Это что, неужто у вас император приболел? — ехидно спросил Хашшаль, сердце сделало кульбит, а Ринар вопросительно посмотрел на меня.

— Ринар, я видела их представление, отнюдь не лестное для нас с тобой. Вот этот, с бородой, напялил рыжий парик и изображал меня, а парнишка — тебя.

— И что именно тебя так расстроило? Правдоподобие образов? — Ринар чуть изогнул бровь, а в глазах плясали смешинки. — И ведь как похож! Я потому и остановился на проходе, смотрю — ты или не ты? Одно лицо. И борода прямо как у тебя.

Парни позади нас заулыбались.

— Знаешь что, дорогой? Пожалуй, я их вылечу, и пусть тебе покажут свою интеллектуальную сатиру на политическую повестку дня. Посмотрим, как ты посмеёшься. Твой образ у них особенно хорошо получился.

От моего фырканья сопровождающие нас маги заулыбались ещё шире.

— Лечи, огненная моя. А вам я запрещаю покидать территорию клиники до дальнейшего распоряжения, — холодный взгляд императора метнулся к актёрам, которые, кажется, передумали болеть и планировали по-тихому уходить кустами-огородами.

Ринар нежно поцеловал меня в висок, и они с Шалем пошли отлавливать своих талиров, чтобы вернуться в штаб Столичного Корпуса.

— Мальчика несите за мной. Вас самих разместить будет сложнее. Можете пока сходить на завтрак, если есть аппетит, столовая вон в той стороне. И надеюсь, что, находясь на попечительстве в клинике императора, вы посовеститесь трепать его имя. Услышу — выкину на улицу всех, будь вы даже при смерти. Это понятно? — строго спросила я.