Обычный деревянный стул раскалился в руках до оранжевого цвета и стал испускать мягкие волны тепла. Фурией пронёсшись по больнице, я смогла сделать обогревателями ещё семнадцать стульев, больше под руки ничего не попалось. Около последнего голова закружилась, во рту появился медный привкус, колени подогнулись, и я распласталась на полу в одной из палат. Не знаю, сколько прошло времени, пока я ловила чёрные мушки в глазах и уговаривала себя встать с холодного мраморного пола, но без помощи подняться так и не смогла. Меня отнесли в спальню и категорически запретили колдовать.

К вечеру поднялась температура, и я поняла, что заболела. Большую часть времени спала. Сарлем дежурил у постели, отлучаясь только чтобы подзарядить пару стульев. Обогреватели получились знатные, неприхотливые к виду магической подзарядки, равномерно дающие тепло и не обжигающие рук при случайных прикосновениях.

Их быстро приспособили для хранения чистого белья в каждой из палат, так что не было больше необходимости заворачивать детей в холодные отсыревшие простыни. Хотя для тех, у кого жар поднимался до критической отметки, простыни специально хранили влажными на стылых подоконниках. Несмотря на весну, на улице стоял промозглый холод.

Опустив на подушку огненную голову, прикрыла глаза. Я была измотана до предела, но не хотела засыпать. Знала, что увижу этой ночью во сне. Жар разлился по телу и заставил дрожать под тёплым одеялом. Перед глазами плясали красные всполохи, виски ломило, а язык казался шершавым и опухшим.

Сон захватил меня сам. Я снова погрузилась в проклятую историю Первого мира.

Ширхи… теперь считали себя лучшими воинами. Они в совершенстве освоили и металлы, и магию. Казалось, ничто не могло нарушить странную кровавую гармонию их мира. Они процветали, пока не пришли онеге́йцы. Порталы открылись внезапно, ширхи дали свирепый отпор, но оказалось, что быть сильнейшим в своём мире не значит быть сильнейшим априори. Завоеватели не спрашивали, не объясняли, не пытались наладить контакт. Им требовались ресурсы мира рептилий и новые территории для устройства колонии. Началась кровопролитная захватническая война.

Онегейцы, раса с мягким медово-рыжим мехом и огромными трогательными глазами, оказались куда более сильными и развитыми технически. Если ящеры осваивали магию, гармонировавшую с их миром, то онегейцы сплетали её с технологиями. Огнестрельное оружие, летающие корабли, следящие артефакты — пришельцы превосходили рептилий на несколько порядков. Но отчаянное сопротивление пришлось чужакам не по вкусу. Онегейцы пытались подчинить ширхов, но те не знали страха и не боялись смерти. Любой самец сражался до последнего вздоха и без сомнений умирал за самку или кладку, а самки... Самки овладели магией, которая могла будить вулканы, менять течение рек и обращать в прах целые города.

Сопротивление добилось победы, пусть и заплатило за неё непомерную цену. Когда поверженные онегейцы ушли, Первый мир лежал в руинах. Извержения, землетрясения, разрушительные цунами стирали с лица земли тропические леса и обращали в бесплодные пепельные пустыни целые континенты.

Ширхи не смогли остановить то, что сотворили ради победы.

11. Глава десятая, о подпалённом птичнике и случайном признании

Лихорадка забрала меня на трое суток и отступила в день, когда вернулся Ринар. Я подозревала, что дело было в опустошённом резерве. Как только до предела измученный жених лёг рядом, и тонкая струйка огненной силы потекла сквозь его прикосновения, мне сразу стало значительно легче. Наутро я проснулась здоровой и с ясной головой.