— Нас ждут.

— Значит, без нас не начнут.

— Бессовестный амбидекстр.

— Совесть — это роскошь, доступная немногим. Я на свою пока не накопил.

Ринар усилил напор, и стало не до разговоров. Он горячо ласкал меня, осыпая поцелуями. Кровь в венах вспенилась, как шампанское, разнося по телу ощущение хмельной радости. Одна моя рука зарылась в густые чёрные волосы на затылке, а другая дотянулась до кромки белья и нырнула под тонкую ткань, чтобы наконец добраться до недоступной вчера части тела. И Ринар не разочаровал, задница у него оказалась крепкой и подтянутой, я не удержалась и хорошенько сжала.

— Ринар…

Его губы спустились вниз по шее, прокладывая дорожку из поцелуев к груди, а Ованес ретировался в браслет, оставив меня в одной тонкой сорочке.

— Ты обещал не приставать. Месяц.

— А я разве пристаю? Мне кажется, это ты пристаёшь, — зашептал он на ухо, вызывая волну сладких мурашек.

— Ты же сверху!

Он мгновенно перевернул нас так, что уже я лежала у него на груди, в полной мере ощущая, насколько он возбуждён. Растерявшись, я не знала, стоит ли смутиться или провокационно погладить вздыбленную плоть.

— Это ты сверху. Хочешь воспользоваться моей беспомощностью? — предвкушающе улыбнулся мой искуситель.

— Хочу… но не сейчас, — я с сожалением отстранилась и погладила Ринара по плоскому тренированному животу.

— А когда?

— Когда ты не будешь падать от усталости вечером, а утром под дверью не будет караулить кто-то жаждущий твоего внимания.

— Это может случиться нескоро.

— Я подожду.

— А я нет, — он шумно выдохнул и накрыл ладонью руку, которой я всё ещё гладила его живот, — но ты права. Сейчас не время и не место. Спасибо за вчерашнее, я даже представить не мог, что ты сможешь поставить меня на ноги всего за несколько часов.

— Пожалуйста. Я была бы рада, если бы ты чаще ночевал тут, — только сказав это, я поняла, насколько двусмысленно это прозвучало, и улыбнулась, раскрасневшись.

— Поверь мне, я тоже предпочёл бы спать в твоих объятиях, а не в казарме, полной храпящих и смердящих солдат. Не мог вырваться раньше. Я провожу в клинике каждую возможную минуту, но времени катастрофически не хватает.

— Всё очень плохо? — я с тревогой всмотрелась в красивое лицо жениха и погладила по щеке.

— Есть сложности.

— Расскажешь?

— Нет. У тебя полно своих проблем, я и так взвалил на тебя целую клинику. С остальным справлюсь сам, не хочу, чтобы ты переживала.

— Я могу просто выслушать. И чем больше я знаю, тем лучше готова к тому, что последует.

— Ягодка моя, всё будет хорошо. Я позабочусь о том, чтобы удержать горожан от бунта и справиться с ситуацией. У меня есть доверенные люди, а ещё придаёт сил знание, что ты ждёшь и скучаешь. Только очень тебя прошу, не стоит искать утешения в объятиях других мужчин. Я, оказывается, очень ревнив.

— Не было никаких объятий, просто руки тряслись. Но я тебя услышала. Ешь, тебе нужны силы. Кстати, ты можешь выделить сопровождающего и деньги? Клинике нужны продукты и постельное бельё. А ещё нужна годжика. Хочу съездить к купцам и узнать, как и что покупать.

— Я дам тебе вексельную книжку, сможешь давать расписки. Казначей их погасит. Мы вчера выковыряли его из усадьбы, где он делал вид, что происходящее в столице — это не его проблемы. Кого ты хочешь в сопровождающие? Хаша?

— Нет, лучше Са́рлема или Арка́я.

— Сарлема так Сарлема, — Ринар доел остатки каши с мясом и осушил кружку с горячим отваром.

— Или Итана, тогда я с собой Тамилу возьму.

— Если ты возьмёшь Тамилу, то в случае проблем Итан будет защищать Тамилу. А выделить тебе двоих я не смогу.