Сняв халат, шмыгнула под покров одеяла и пригрелась на тёплом местечке, оставленном Ринаром. Проблема имелась только одна — со свойственной ему непосредственностью он выбрал место ровно посередине кровати, а не какую-то конкретную половинку, как положено воспитанным спящим вместе людям.

Соответственно, и я лежала посередине, не в силах покинуть нагретое место. От дилеммы отползти и мёрзнуть или лежать и стесняться отвлекло появление самого Ринара, влажного после купания. В его присутствии кровать стала казаться меньше, потолки ниже, а сама просторная спальня сжалась до размеров каморки. Подгоняемый негостеприимной температурой покоев, он шустро метнулся в коварные объятия холодной постели и попытался прижаться к моему тёплому боку.

— Но-но, что ты себе позволяешь?

— Охраняемый объект должен находиться под неусыпным контролем в пределах видимости или физического контакта на случай её отсутствия.

— Так я в пределах видимости.

— А я сплю с закрытыми глазами, — нагло ответил амбидекстр и прижал к себе, заключая в кольцо горячих рук.

Даже ногу закинул сверху для верности.

— Ты меня охраняешь от внешней угрозы, или чтобы я не сбежала?

— Я совмещаю приятное с очень приятным. Ещё согреваю и гарантирую отсутствие конкурентов.

— В первую ночь я тут чуть не задубела насмерть, что-то тебя не сильно волновал вопрос моего комфорта.

— Я был юн и совершал ошибки молодости…

— Это было месяц назад!

— Смертному не дано определять пределы своей юности, — и лицо скроил такое серьёзное-серьёзное, что я не выдержала и рассмеялась.

— Ладно, смертный, спи уже. И помни, что ты обещал не приставать.

— И ты помни, что ты ничего такого не обещала.

Нет, ну надо же какой нахал! Какой горячий, сильный, мускулистый и приятно пахнущий нахал! И весь в моём распоряжении. Перекатывая эту мысль по абсолютно пустым в связи со сложившейся ситуацией полушариям, я немного повозилась, устраиваясь поудобнее.

Запоздало настигла мысль, что белья на мне вообще нет, только сорочка, да и от неё толку как от зонтика против комаров — никакой защиты снизу. Как раз там, где сейчас обреталось горячее и твёрдое мужское бедро, нагло вклинившееся практически между полупопиями и доставляющее одновременно удовольствие и дискомфорт. Правая рука Ринара лежала на моём животе, а левая была вытянута и просунута мне под шею, позволяя, с одной стороны, удобно лежать на подушке, а, с другой — обозначая своё присутствие.

По низу живота растекалось предательское тепло, и я уже начала вздыхать, думая, что уснуть сегодня не удастся, как тепло распространилось по всему телу, сделало веки тяжелыми, оставшиеся в пустой голове мысли — неповоротливыми, и я провалилась в тягучий и томный сон с безусловным эротическим подтекстом.

Снился мне, конечно, Ринар, обнажённый и танцующий для меня танец живота в одном маленьком монисто. Я даже во сне чувствовала, как алеют щёки, но проснуться была не в силах, поэтому нежилась в тягучем тумане своего развратного воображения. Окончательно вынырнула в реальность на рассвете, когда небо за окном посерело, а тонкие перистые облака приобретали разные оттенки малинового и оранжевого.

Мыслями возвращаясь ко вчерашнему дню, я вынужденно признала, что капитулировала я до позорного быстро и бесславно, мгновенно поверив в его объяснение. Даже скандала приличного не закатила! Здравый смысл тоже проснулся и веско сказал, что мне настолько сильно хотелось ему поверить, что оказалось даже не важно, что именно он там говорил. Или врал.

Вопреки горячему соседству, выспалась я не просто прекрасно, а изумительно! Тело было полно сил и фантазий на вполне определённую тему, в чём я винила магию. Ринар тихо сопел в макушку, а я лежала, откинувшись на него, в кольце тяжёлых рук. При этом одна его рука вполне по-хозяйски расположилась на груди, и тонкая ткань сорочки совершенно этому не препятствовала.