— Извините, не найдётся ли у вас двух свободных мест?

Измождённая брюнетка мазнула по нам взглядом и кивнула.

— Солнечного дня. Места есть, но в дальнейшем мы планируем двигаться практически без остановок до самой Сарканы.

Переглянувшись, мы с Касом кивнули друг другу и залезли в дилижанс. Из десяти мест занято было только шесть, не включая нас. Сам деревянный дилижанс выглядел крайне колоритно. Ярко-жёлтые колёса и жёлтый орнамент по кабине, добротная вельветовая отделка внутри. Оказалось, что экипаж взяла внаём семья брюнетки, и попутчиков они брали за небольшую плату. Обошлось удовольствие всего в две серебрушки. С одной стороны, мы никуда не торопились, а с другой — месить влажные весенние дороги пешком или ехать в сомнительной компании больше не хотелось.

Украдкой я рассматривала пассажиров. Девушка с ребёнком нервно мяла в руках покрывало, в которое завернули мальчика, и кусала и без того кровящую губу. Её сопровождали двое мужчин, все они постоянно кидали обеспокоенные взгляды на спящего мальчишку. Остальные — пожилая дама в тёмно-бордовом и её муж — смотрели сочувствующе как на мальчика, так и на его сопровождающих.

Первой заговорила дама. Потеребив платок в руках, она обратилась к девушке.

— Дая Яни́на, как мальчик?

— Кажется, также. Надеюсь, что успеем.

— Конечно, успеем. В Магистрате лучшие лекари, уверена, что вам помогут.

В разговор вступил мужчина, сопровождавший даю Яни́ну. В их чертах угадывалось сходство. Видимо, они родственники.

— Мы обращались к лучшим лекарям, но дело в проклятии. Там наложены такие чары, что снять его сможет только очень сильный маг.

— Зачем кому-то проклинать ребёнка? Борьба за наследство? — не скрывая любопытства, спросил спутник дамы в бордовом.

— Нет, — тихо ответила молодая брюнетка, — другой ближайший наследник я, а также дядя мальчика, но он вне подозрений, очень любит племянника.

Метнув взгляд на второго сопровождающего, она покачала мальчика на руках. Атмосфера в дилижансе была напряжённая, стало жалко и сына, и его юную мать. Янина любила ребёнка и трепетно прижимала к груди худенькое тельце. Я чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что мы стали свидетелями этой драмы.

Повисла неловкая пауза, разросшаяся до тяжёлой тишины. Я никак не могла отвести взгляда от чужой беды и рассматривала попутчиков. Сложилось впечатление, что мужчина в тёмно-зелёном сюртуке — отец Янины, она походила на него, когда хмурилась. Периодически он щупал пульс у мальчика и, как показалось, вливал в него энергию. Второй сопровождающий был сильно старше, но смотрел только на мальчишку, Янину и её отца взглядом окидывал лишь изредка.

Даже несмотря на трагичное выражение, застывшее на лице, и обкусанные губы, Янина притягивала взгляд красотой. Тонкие черты, светлая кожа и светло-карие, почти янтарные глаза, обрамлённые густыми длинными ресницами. Я с горечью читала тяжёлые эмоции девушки, написанные на лице.

Дважды дилижанс ненадолго останавливался на небольших постоялых дворах. Кто-то из пассажиров брал еду, кто-то пользовался туалетом, но ни одна из остановок не длилась более пятнадцати минут. Дилижанс ехал очень быстро, и к сумеркам мы заехали в горную местность. Дорога петляла, местами превращаясь в серпантин, мы взбирались всё выше, а я радовалась, что не пришлось идти в эту гору пешком.

В течение всего пути Яни́на отказывалась от еды. В какой-то момент я не выдержала и предложила ей конфеты.

— Попробуйте, они очень вкусные.

— Спасибо, я не голодна.

— Вам нужны силы. У меня ещё есть сухарики, печеньки и сушёные креветки. Хотите?