- Ой, - подгибаются ее ноги, но пострадавший от рвотных масс помощник тут же поддерживает ее.

- Быстрее, - командую я и рывком подхватываю моль на руки.

Сам не понял, зачем я это сделал, ведь у меня есть на это помощники. Но страх за детей дает о себе знать. С дополнительным весом при ходьбе колено стало болеть еще сильнее, но я стойко донес белобрысую до второй своей машины.

- Мне плохо… Меня тошнит.., - стонет беременная, а у меня всерьез закрались подозрения о возможном сотрясении мозга у нее.

Всю дорогу моль стонала, справляясь с тошнотой и возможной рвотой. В машине всегда есть свежая вода. Ею мне пришлось не только отпаивать, но и протирать ее лицо. Кондиционер почему-то стал «пахнуть дурно», по мнению беременной, поэтому ехали просто с открытым окном. Женщина постоянно норовила высунуть голову в окно. Пару раз ей это удавалось. Да так, что аж длинные волосы развевались на ветру при движении. Опасаясь за здоровье и безопасность, каждый раз утягивал ее назад в салон. Преодолев больше половины пути, мы нашли безопасное положение, чтобы ее обдувал ветер, а мне не приходилось держать ее все время.

- Врача! – заношу беременную в больницу, опять же на руках.

Колено предательски подводит, и я чуть ли не роняю женщину с моими детьми на пол.

- Ой, вы что?! – тут же оживает моль, крепко вставая на ноги.

- Легче стало что ли?! – уже кричу на нее, заметив заметное улучшение в голосе и ее настрое поругаться со мной.

- Это вы во всем виноваты! – совсем бодро кричит белобрысая, но нас прерывают.

К стойке администратора подбегает сам Дмитрий Платонович.

- Что случилось?!

Вокруг нас собирается внушительная толпа врачей.

- Он меня чуть не убил! – указывает на меня пальцем моль.

- Я?! – только и могу ответить, ошалев от такой наглости.

- Конечно! Из-за вас мы попали в аварию! – не унимается белобрысая.

- Если бы вы не кинулись с кулаками на водителя, ничего бы не произошло!

- Хватит! – рявкает на нас главврач. – Спокойнее, что произошло? – обращается он к беременной.

- Мне плохо, - опять стонет моль, не в силах сдержать свою рвоту и пачкает пол в коридоре.

– Ясно, - констатирует главврач. – Елизавета Максимовна, - обращается он к женщине врачу, - проводите, пожалуйста, Татьяну Викторовну на осмотр. А вы, - кивает в мою сторону, - за мной.

Мать моих будущих детей, несмотря на плохое самочувствие, успевает кинуть на меня злобный взгляд.

- Что случилось? – спрашивает Дмитрий Платонович спокойнее у себя в кабинете.

- Мы ехали домой, - начинаю объяснять чуть эмоциональнее, - а она как кинется с кулаками на водителя. Тот и не справился. Влетели в столб.

- А почему она кинулась? – недоумевает врач.

- Потому что мы ехали ко мне домой.

- Господин Доган, - принимается отчитывать меня, - я вас попросил вести себя с ней учтиво и вежливо. Почему вы сразу ей не сказали?!

- Потому что это очевидные вещи! – вскипаю я, встаю со стула и начинаю, хромая, ходить по кабинету взад и вперед. – Мать моих детей должна жить в моем доме! Есть полезную пищу, а не уплетать пирожки тазиками! Слушать расслабляющую музыку и отдыхать! Беречь себя, чтобы не попадать больше на сохранения! Чтобы мои дети были здоровыми!

- Ваши очевидные вещи чуть было не привели к гибели ваших же детей! – опять кричит на меня Дмитрий Платонович. – Да поймите же вы: русские женщины – это вам не ваши покорные девушки недотроги. Русская женщина и в нос дать может, и промеж ног мужчине треснуть! А беременная женщина, у которой хотят купить детей, вообще убить может! Так что все, что случилось, сугубо ваша вина. С вами-то что? – кивает в сторону моей больной ноги.